Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Много говорят о «жизни после нефти» в Персидском заливе. Дубай и Бахрейн провели эксперимент с созданием финансовых секторов – каждый из эмиратов вкладывается в туризм. Но пока тем не менее не появилось жизнеспособной модели – экономика, которая не базируется на нефти, по-прежнему нуждается в доходах от нефти для своего выживания. Меньшие по размеру эмираты образовали свои фонды национального благосостояния, которые будут приносить доход и в отдаленном будущем. Это и есть так называемая подушка безопасности для защиты от резкого падения доходов от продажи нефти, но только если население не будет расти чрезмерными темпами, что позволит быстро проесть этот доход. Несмотря на растущее богатство от продажи нефти, доход на душу населения в Саудовской Аравии (20 тысяч долларов США) не изменился с 1980-х годов245. Если население страны продолжит расти такими же темпами – 2 % ежегодно, то оно в Саудовской Аравии удвоится за меньшее количество десятилетий, чем это должно было бы быть, а ВВП на душу населения может даже начать падать.
Более масштабный вопрос заключается в следующем: останется ли молодежь, живущая за счет фонда национального благосостояния, довольна бездеятельностью и отсутствием продуктивности и не станет ли она заниматься политической деятельностью. Может ли призыв с игровой приставки «Иксбокс» всегда рассматриваться как нечто большее, чем призыв с площади Тахрир? Несмотря на большие инвестиции, система образования Саудовской Аравии не выпускает квалифицированную рабочую силу. Большая часть производительного труда выполняется иностранными «гастарбайтерами», в то время как местное население занимает правительственные должности, на которых не требуется ничего производить, или ведет религиозную деятельность. В Саудовской Аравии много докторов по религиозным предметам.
Много шума было вокруг нового Университета наук и технологии имени короля Абдуллы (УНТИКА) – саудовский вариант Мичиганского технологического института (МТИ), – рассчитанного на выпуск ученых и инженеров мирового уровня, которые должны были проложить для королевства скоростную магистраль в прекрасное будущее. Миллиарды были вложены в новое предприятие, ведущим американским университетам предлагалось сотрудничать с УНТИКА. Но проект остается убыточным, оторванным от остальной системы образования Саудовской Аравии, а перспективы реализации стоящих перед ним целей до сего времени – весьма туманными. Как и во многих других мегапроектах в Персидском заливе, акцент ставится больше на дерзость, чем на существо. Региону же нужна перемена, у которой имелось бы более прочное обоснование.
В Саудовской Аравии и так уже слишком много разочарованной безработной или не полностью занятой молодежи, тратящей время за просмотром канала «Аль-Джазира», сидящей в сети «Фейсбук» или «Твиттер» и остающейся безучастной к заманчивым переменам, происходящим в Тунисе, Египте или Сирии. 40 % молодых саудовских мужчин не имеют работы, и их число увеличится в предстоящие годы. И поразительнее всего тот факт, что 40 % всех саудовцев – это лица моложе 15 лет246. Протесты легко могут вновь вернуться в королевство, а если снова возникнет Бахрейн, протесты примут форму межконфессиональной розни, запустив механизм волнений среди собственных шиитов в Саудовской Аравии.
Возросшие расходы на программы социальной защиты до сего времени умеряли страсти, но они не исправят вызывающие тревогу долгосрочные тенденции. Если цены на нефть будут отставать от нынешних стандартов уровня жизни, останется только сократить программы социального обеспечения и отлучить экономику от нефтяной иглы. Саудовское государство не сможет совершить эту перемену без проблем, если вообще сможет это сделать247. Оно со всей очевидностью даст трещину, и если выживет, то только после того, как станет более представительным.
Для того чтобы избежать кризисной точки, саудовской экономике и обществу понадобится пройти через фундаментальные структурные изменения. Правители не готовы к чему-то решительному, но они экспериментируют методами управления. Один из подходов предусматривает образование женщин и предоставление им большей свободы в расчете на то, что они станут проводниками постепенных и поэтапных перемен. Сейчас в университетах появилось много женщин – в некоторых школах их число превышает число мужчин, – и они добиваются новых прав: водить автомобиль, голосовать (хотя и на мало значимых выборах, поскольку они составляют меньшинство в муниципальных органах власти), занимать руководящие посты. Однако воздействие этих перемен с социальной точки зрения пока еще не совсем ясно. Саудовская экономика не может создать достаточного количества рабочих мест для мужчин, и она окажется под большим давлением в плане трудоустройства множества претенденток-женщин. А возрастающее число безработных мужчин, сверх того, не будет содействовать общественно-политической стабильности.
В последние десять лет исламские финансовые институты – соответствие которых с законами шариата в плане запрета процентной ставки и разделения населения по половому признаку в отделениях банков объясняет основную причину их привлекательности – стали принимать на работу женщин. Исламские финансовые учреждения создали банковские и финансовые службы для женщин, став источником рабочих мест для «розовых воротничков», как их назвали на Западе. Некоторые саудовские женщины перемещаются в обычные банки и вытесняют мужчин с рабочих мест «белых воротничков». Один высокопоставленный саудовский банкир так описал мне ситуацию: «Женщины более прилежны, работают лучше, остаются на службе до тех пор, пока работа не закончена. Короче, они как служащие гораздо лучше. Я предпочел бы нанимать на работу женщин, нежели мужчин, и рассчитываю, что в будущем буду принимать больше [женщин]». Образованные саудовские женщины продолжат оказывать давление на проблему создания новых рабочих мест, которую нынешняя саудовская система плохо подготовлена решать.
После 11 сентября Америка поощряла реформу в Саудовской Аравии. Вначале мы думали, что реформа сдержит растущую волну экстремизма; теперь же мы полагаем, что она может обеспечить стабильность королевства. Но у Саудовской Аравии не будет мягкой посадки. Ее политическая система излишне жесткая, она слишком зависит от бескомпромиссной клики влиятельных религиозных деятелей-ваххабитов и огромного класса принцев Дома Саудов, чтобы быть способной к переменам. Если она будет пытаться меняться, она сломается. Правители Саудовской Аравии знают это; они знают, что их молодежь хочет экономического процветания и предоставления политических прав, и именно по этой причине они настроили свою страну резко против «арабской весны».
И беспокоится не одна только молодежь. Я часто задумывался о противоречии, с которым однажды столкнулся, когда речь зашла о будущем Саудовской Аравии. Это был 2007 год, я поехал туда, чтобы выступить с докладом. В то время Ирак был охвачен межконфессиональным насилием, и все, с кем я встречался в Саудовской Аравии, казались озабоченными шиитско-суннитским конфликтом и растущей волной иранского влияния. В Саудовской Аравии имеется значительное шиитское меньшинство, компактно проживающее в богатой нефтью Восточной провинции248. Со времен иранской революции 1979 года, в ходе которой впервые был поднят спектр проблем сектантства, волнения среди шиитов стали чувствительной темой для королевства249.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
