— Можете выбрать все, кроме «Оставайся со мной», — сообщил он ей. — На эту песню заказ уже поступил.
Фрея без обиняков сообщила ему, что в ее планы не входит выставлять себя дурой на публике. Рокки сказал, что караоке только начнет вечер, а затем диск-жокей проведет дискотеку.
— Но танцы только до полуночи. У меня приказ от миссис Пенроуз. Она не хочет, чтобы завтра, в день свадьбы, кто-то мучился от похмелья.
Зал начал заполняться. Собралось не меньше сотни гостей, в основном молодежь двадцати с чем-то лет из Лондона, разместившаяся в коттеджах по соседству, в гостинице, в свободных комнатах дома и даже в палатках. Атмосфера становилась все более раскованной. Оркестр заглушала музыка в стиле фанк-рок, звучавшая из громкоговорителей, со двора доносился восхитительный запах печеной рыбы. Джек знаками дал ей понять, что пора сесть и перекусить. Фреей овладело незнакомое ей чувство — она была счастлива.
Глава 25
— …And my heart will go on. — Пока девушка в наряде хиппи тянула последнюю ноту, аудитория одобрительно гудела и хлопала.
Фрея попросила Джека передать ей бокал с белым вином, чтобы запить клубнику со сливками. Она чувствовала приятную сытость и дружеское тепло Джека с одной стороны и Спонджа, сидевшего по левую руку от нее, с другой. Напротив две похожие на близнецов очаровательные подружки невесты, обе в черных платьицах без рукавов, кокетливо хихикали. Спондж на редкость быстро протрезвел. Оказалось, что он «лучший друг жениха», или свидетель, и очень нервничает по поводу своего предстоящего выступления. Джек помог ему составить речь — написал ее на бумажной салфетке и вручил ему. Спондж был потрясен, узнав, что Джек — настоящий писатель.
Караоке на поверку оказалось совсем не дурной идеей. Пусть Рокки и не отличался изобретательностью в роли массовика-затейника, но публика оказалась снисходительна к его промахам, а самодеятельное пение помогло сломать барьеры между молодежью и людьми постарше, между приезжими из столицы и местными жителями. Даже зануда Тоби вышел и исполнил песню.
— Люблю английские свадьбы, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Джек. — Куда веселее, чем «ужины накануне» у нас в Штатах.
— А что такое «ужины накануне»? — спросила Полли (или это была Лулу?).
— Примерно то же, что молитвенное собрание квакеров, только еще скучнее.
Джек принялся описывать леденящий кровь ритуал встречи близких родственников жениха и невесты накануне свадьбы, где от каждого требуется встать и спонтанно произнести речь за здравие будущей пары. Фрея подумала, что Джек сегодня в хорошей форме, и с улыбкой наблюдала за ним. И новая стрижка ему идет, недаром она настояла на том, чтобы он постригся.
— Обычно две семьи до этого момента не встречаются, поэтому никто не может понять, почему его сын, или дочь, или брат сделали такой ужасный выбор. Но им приходится притворяться, что они без ума друг от друга. — Джек придал своему голосу слащавую сентиментальность: — «Я просто хочу сказать, что Джон — лучший брат, которого я мог бы иметь, и сердцем чувствую, что Энни сделает его счастливым, хотя узнал, что в школе ее прозвали „Энн — малышка без штанишек“. Разумеется, последнюю часть он вслух не произносит.
Спондж рассмеялся и озабоченно вытащил из кармана салфетку, чтобы сделать пометки.
— Но главная проблема в том, что, приобретая жену, получаешь в придачу еще одну пару родителей, не говоря уже о многочисленной родне, — продолжал Джек, — папу невесты, маму невесты, папу невесты от второй жены, маму невесты от второго мужа, папу невесты от теперешнего мужа второй жены и так далее. Если я когда-нибудь женюсь, то всю церковь заполнят мои родственники.
— А вы вообще-то намерены жениться? — сверкая глазами, кокетливо спросила Лулу (или Полли?). Фрея скептически подняла бровь. Интересно, как он вывернется?
Но в этот момент внимание ее отвлек веселый голос Рокки:
— …Прямиком с американского Юга, где ночи жаркие, а девочки доступные, — Джек Мэдисон. Джек собирается спеть.
Фрея удивленно посмотрела на Джека и увидела, что он хмуро уставился на нее.
— Ты меня подставила!
— Нет.
— Я видел, как ты шепталась с Рокки.
Полли и Лулу восторженно захлопали.
— Давай, Джек, давай!
Хорошо смазанная аудитория, почувствовав драматизм в нерешительности Джека, хором принялась скандировать: «Джек, Джек, Джек, Джек…»
Джек встал и больно ткнул Фрею в плечо.
— Ты мне за это ответишь! — прорычал он.
Фрея смотрела ему вслед, надеясь, что он не выставит себя круглым идиотом.
— Передайте мне вина, пожалуйста, — попросила она Спонджа.
Джек стоял на сцене с микрофоном в руках. Раздались первые с невообразимо сложным ритмом аккорды. Слова песни запрыгали на экране. Для начала он спел совсем не плохо, даже заслужил одобрительный смех. Но почти сразу что-то пошло не так. Музыка продолжала играть, но Джек не пел. Фрея вытянула шею, чтобы увидеть, что происходит. По тому, как Джек, щурясь, смотрел на экран, Фрея все поняла. Господи, он не взял очки, болван! Он не мог прочесть ни слова. Собравшиеся стали перешептываться. Рокки судорожно рылся в бумагах, пытаясь отыскать распечатки слов. Фрея не знала, куда деваться от стыда.
Но Джек снова поднес к губам микрофон. Он собирался извиниться и покинуть сцену на середине песни. Она была в отчаянии. Даже Тоби и тот справился лучше. Фрея опустила голову, закрыла глаза и зажала уши ладонями.
Но Джек не стал извиняться. Он просто запел.
Фрея медленно подняла голову и решилась открыть глаза. Вот он стоит — белые джинсы ослепительно сияют в свете софитов, на лице улыбочка, настоящий шоумен. Публика любит его, считает весельчаком. Фрея вздохнула с облегчением. Он выглядел здорово. Просто великолепно. Сердце ее оттаяло. «Мой герой!»
В конце песни он взглянул на нее:
Родная, прости,
ты поверить не в силах,
что это мой голос
поет так противно.
Джек покидал сцену под гром аплодисментов. Он шел мимо столиков, и к нему тянулись руки, каждый хотел похлопать его одобрительно по плечу — кто-то даже по заду, как заметила Фрея с внезапным раздражением. Руки прочь! Когда он снова сел рядом с ней за стол, встреченный радостным щебетанием Лулу и Полли, Фрея подумала, что было бы весьма уместно напомнить всем, кто есть кто. Она привлекла Джека к себе за ворот рубашки и поцеловала в щеку.
— Дорогой, восхитительно — не то слово, — проворковала она, цитируя известного англичанина.
Его смеющиеся голубые глаза, такие отчаянно близкие, задержались на ней дольше, чем было нужно по роли. Она прочла в них удивление и что-то еще, чего она не смогла разобрать. Затем он стукнул кулаком по столу:
