Но, разумеется, думать она продолжала. Эти мысли с новой, предельной ясностью обострили ее собственный страх. Потому что человек, способный ради чего бы то ни было убить собственного дядю, который, по словам Джимми, заменял ему отца, глазом не моргнет, когда потребуется избавиться от постороннего свидетеля.
Непрекращающаяся пульсирующая боль в левой руке настойчиво требовала обезболивающего, но Оливия знала, что от таблетки ей снова захочется спать, а она еще не все продумала. В конце концов, она собиралась сообщить Джимми не больше и не меньше, чем то, что его родной дядя шантажист, вор и убийца. И это еще не все, и даже не самое страшное. Весь ужас состоял в том, что это Майкл устроил катастрофу, в которой погибли их родители. Так что стоило как следует подумать, прежде чем действовать.
«Сначала я должна как следует разобраться во всем сама, – стиснув зубы от боли, думала Оливия. – Потому что, если я ошибаюсь, я потеряю Джимми навсегда. Хотя, если не ошибаюсь, может быть, тоже потеряю».
Она снова и снова перебирала в уме факты. В первый раз она нашла записку Карлоса Ариаса в 1976 году, когда разбирала вещи после их смерти. Тогда она сказала о ней только Энни. Потом через много лет она показала записку Джимми и попросила его поговорить с Майклом. Сейчас она не могла вспомнить, что именно ответил ему Майкл. Да это и неважно.
Но именно после этого она застала разгром в своей квартире, за которым последовала цепь ограблений: ее офис, квартира Джимми, фонд Артура Сегала и дом Энни.
Потом она рассказала Джимми о своих подозрениях, и тот снова говорил с Майклом.
Но с тех пор больше никаких даже косвенных контактов с Майклом Ариасом не было. Оливия перестала говорить с Джимми о записке. Прошло почти три месяца, пока ей не позвонил Джерри Розенкранц и не сообщил о сейфе.
Она никому не говорила, что едет в Лондон, даже Джимми. Тогда как же они узнали? Можно было предположить только одно – Майкл Ариас установил за ней слежку. Предположение это казалось совершеннейшей нелепостью.
А может быть, и нет. Если допустить, что этот человек повинен в смерти шестерых людей.
Потом в палату вошла сиделка и предложила сделать Оливии укол болеутоляющего, и Оливия согласилась. В голове у нее уже сложилась стройная картина, и теперь она больше всего на свете хотела забыться хотя бы на несколько часов.
После укола боль начала медленно отступать, и Оливия заснула.
На следующее утро ее отпустили. Ей так хотелось поскорее оказаться дома – пришлось наврать, что за ней есть кому ухаживать. Но как только она оказалась на улице, на нее нахлынул страх, заставивший ее в ужасе оглядеться. Потом она села в такси, которое вызвали в больницу, потому что ее машина так и осталась на стоянке. Да она все равно не смогла бы доехать до дому. Добравшись до квартиры, она с замиранием сердца повернула ключ в двери, всей душой жалея, что Бернар не живет с нею и не ждет сейчас ее возвращения. А еще лучше бы ей жить в его большом, красивом, безопасном доме. Но потом она увидела, что все в квартире осталось на прежних местах, что за дверью никто не прячется, и тогда она разозлилась на себя.
Она начала с того, что покормила и утешила Клео. Кошечка была озадачена и напугана тем, что ее оставили так надолго без еды, свежей воды и ласки. Потом Оливия сварила себе кофе. Без левой руки любое действие отнимало в два раза больше времени. Она подумала, что это будет сводить ее с ума, пока она не привыкнет. Хотя, наверное, скоро гипс снимут. При всех трудностях изготовления кофе оказался превосходным на вкус, и было так хорошо снова сидеть в своем доме, в окружении знакомых вещей, прислонившись к знакомой диванной спинке.
В час дня, не в силах больше ждать, она потянулась к телефону, потом вспомнила, что ее номер может прослушиваться. Впрочем, это не имело особого значения, потому что Джимми все равно был у Майкла.
Она набрала номер.
Ей опять ответила домоправительница.
– Говорит Оливия Сегал, – сказала Оливия. – Могу я поговорить с Джимми?
– Одну минуту, мисс Сегал. Прошло около минуты.
– Доброе утро, Оливия, – услышала она голос Майкла.
Оливия судорожно глотнула воздуха.
– Доброе утро, Майкл. Простите, что я звоню так рано. Джимми уже встал?
– Получается, что недостаточно рано, – приветливо отозвался Майкл. – Они с Луизой поехали прогуляться верхом. Она обожает ездить верхом ни свет ни заря.
– Как вы думаете, они скоро вернутся?
– Трудно сказать. – После паузы Майкл добавил: – Вы уверены, что я больше ничего не могу для вас сделать?
– Спасибо, Майкл, больше ничего не надо.
– Вы дома? Я передам Джимми, чтобы он позвонил.
– Да, спасибо, – проговорила Оливия.
– Не стоит благодарности.
Ей нужно было собраться с мыслями. Раньше в подобных случаях лучше всего было заняться каким-нибудь полезным делом. Поэтому она позвонила на местную станцию техобслуживания, чтобы организовать доставку своего автомобиля, приняла две таблетки обезболивающего, которые ей дали в больнице, и в начале третьего отправилась в магазин.
Она медленно прошла по улице Эрнста Алларда, свернула на улицу Ватто. Все вокруг было таким привычным, что ей стало гораздо лучше. Она купила свежего хлеба, кошачьего корма, кофе, яиц, бутылку вина, дневной выпуск «Ле Суар» и пошла обратно. Но вскоре она заметила, что за ней следят. В первый раз она заметила этого мужчину с темными волосами, одетого в кожаный пиджак, когда мимоходом взглянула в витрину антикварного магазинчика, где продавали старинные зеркала. Потом, несколько минут спустя, она поставила пакеты с продуктами на землю, чтобы устроить их поудобнее в единственной действующей руке, и снова увидела его сзади. Оливия не осмеливалась смотреть на него в упор, но, заворачивая за угол, она краем глаза заметила, что на нем черные очки и что он чисто выбрит.
Она прибавила шагу, потом оглянулась и с замиранием сердца увидела, что и он остановился на углу. Даже вставляя дрожащей рукой ключ в замочную скважину, она чувствовала – нет, черт побери, – она знала, что он наблюдает за ней. И что хуже всего, даже не пытается это скрывать.
Благополучно оказавшись внутри, она заперла дверь на два оборота, проверила все окна и дверь в сад, а потом позвонила в полицию.
Не прошло и десяти минут, как у ее дверей появились два офицера полиции, мужчина и женщина.
– Что случилось? – спросил мужчина.
– Меня преследовали от магазина до самого дома. Этот человек остановился на углу улицы Эрнста Алларда.
– Вы уверены, что он вас преследовал? – уточнила женщина.
– Абсолютно.
Они вышли на улицу, через пять минут вернулись.
– Сейчас там никого нет, – доложил мужчина. Они обошли квартиру, вышли в сад, заглянули через стену и не обнаружили никаких признаков преследователя. Осведомленные о том, что Оливию сбила машина, полицейские помогли ей приготовить кофе и посидели с ней.
