Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
— Благодетель, — процедил я. — Спаситель. На колени бы пал, да цепи не дают. Смотрю на вас — и почти не вижу. Столь душевно вам благодарен, что слёзы признательности наворачиваются, глаза застилают. Однако погодите, — спохватился я. — А зачем вам было меня спасать? Из рыцарского благородства и неодолимой филантропии? Возможно ли?
— Отнюдь нет. Разумеется, нет. С момента задержания вы живете исключительно, исключительно ради одного-единственного научного эксперимента. Ни для чего иного вы не нужны. Помните, я говорил о новой, ключевой фазе, которая ожидает "Предстоящих свету Люциферову"? Вам, батенька Филипп Артамонович, в осуществлении этой фазы отведена немаловажная, а возможно, центральная роль.
— Вы меня пугаете, — признался я. — Центральная роль в античной трагедии, поставленной режиссёром-сатанистом… брр! Дайте-ка, угадаю… Меня заколют на жертвенном камне? Вот на этом? — Я шлёпнул ступнёй по унитазу.
— Уу, батенька, да я слышу страх в вашем голосе, — укоризненно сказал Гойда, покачав головой. — Вижу суетливость в движениях. Это по-человечески объяснимо, но это плохо. Ироничным и спокойным оптимистом, даже ненавидящим мстителем-кровником вы нравились мне больше. Бояться не нужно, Филипп, ваш испуг не пойдёт на пользу ни вам, ни… никому. От него бывает медвежья болезнь, аритмия, скачки давления. Потоотделение возрастает. Наконец, человек просто теряет лицо, как выражаются китайцы. Это некрасиво. Я сейчас уйду, чтобы не смущать вас и не провоцировать на новые приступы… м-м… безволия. А вы покамест постарайтесь успокоиться. Пожуйте галет, выпейте воды. Почитайте, что ли. Через часок я вернусь.
Он начал подниматься с кресла.
— Стойте, — сказал я. — Не уходите. Обещаю держать себя в руках. Продолжим. Всё-таки, какова моя роль?
— Хм, хм. Начну вот с чего. Среди тех, кто объединён в организацию со звучным названием "Предстоящие свету Люциферову", достаточно много людей, не имеющих ни к Люциферу, ни к грядущему вместе с ним свету ни малейшего интереса. Причём, как вы понимаете, такие беспринципные господа почти целиком составляют верхушку союза и преследуют различные, в подавляющем большинстве корыстные цели. Убрать противника, переместиться на более мягкое и высокое кресло, «отмыть» деньги, завести полезные знакомства и прочая и прочая. Они видят в движении «Предстоящих» перспективную, растущую партию. Экстравагантный клуб для будущей политической элиты региона, — а возможно, по мере развития, и страны. Присутствует, разумеется, изрядный пласт тупых фанатиков, довольно много наемников, которым всё равно… но есть и такие, как я. Я тоже корыстен. Однако мне, по большому счёту не важны деньги, местечковая влиятельность. Я никого не хочу уничтожить руками «фагоцитов» и иже с ними. Не верю и в бога с чёртом. Я мечтаю о ВЛИЯНИИ! — Гойда воздел тросточку. — О сверхвлиянии. Если вы видели мое выступление на телевидении, то помните, я объявил скорое наступление новой эры в истории человечества. Эры правления… ну, пусть Люцифера. Правителя, созданного коллективным желанием масс. Вызванного из небытия, из самой невозможности коллективным желанием масс. Представьте, он станет воплощением мечты каждого об идеальном властелине — и за ним пойдут с восторгом. Все. Каждый. Пойдут на что угодно. Сметут любые преграды. "Дело за малым, — усмехаетесь вы, — дело за малым, сумасшедший старик Гойда: сотворить его, вашего монстра, вашего титана. Ваше чудовище". Так?
Я кивнул. "Сумасшедший старик Гойда" — это мне в самом деле понравилось.
— Что ж, я полагаю, проблема на девяносто процентов решена, — сказал он. — Вспомните новую и новейшую историю. Самые великие лидеры всегда появлялись в обществе, измотанном страхами, суевериями, крушением идеалов. Неуверенностью в будущем. Франция, зализывающая язвы Парижской Коммуны. Веймарская республика. Россия после гражданской войны — да, впрочем, что я вас экзаменую?… Вернемся лучше в сегодняшний день.
— Хотите сказать, «Предстоящие» формируют своей деятельностью именно те, потребные условия? — спросил я.
— Безусловно. Художественно выражаясь, удобряют почву. Создают необходимые — назовём их резонансными — колебания в социуме. Попробуйте представить приблизительный график, отражающий зависимость психического состояния населения губернии от действий «Предстоящих». Период времени — скажем, последний месяц. — Гойда принялся чертить тростью по полу. — Итак, первое появление люциферитов, связанные с ним кошмары распятых и замученных людей; реакция — шок. Экстремум. Далее — этап привыкания, некоторое снижение напряжения, а на деле — уход страха вглубь, в подсознание. Слабо понижающееся плато. Затем новые смерти. Причём жертвами оказываются как стопроцентные мерзавцы, так и ни в чём не повинные безобидные бомжи; реакция — боязливая, нервная настороженность. График медленно ползёт вверх. Затем — разгром идейных противников. Физический. Да-да, правильно кривитесь, я о вашем журнале. Были, конечно, и другие акции. Новый всплеск фобии, но и растущее ощущение силы, — безнаказанной и жестокой силы, стоящей за люциферитами. Опять пик — почти уже на грани истерии. Затем мое убаюкивающее выступление на телевидении. Следствие — всплеск некоторого энтузиазма: "Чем чёрт не шутит, вдруг они и вправду порядок наведут?" Появляется доверие к «Предстоящим». Но напряжение-то не падает! Не стоит забывать и о мелких шажках — плакатах, листовках, увеличившемся прокате фильмов, двояко толкующих дьявола. Модный писатель, безусловный кумир молодежи выпускает новую книгу, где зло — и весьма талантливо — представлено человечнее добра; думаете — случай? Интернет так вовсе захлёбывается восторгом по поводу животворящих, нонконформистских проявлений сатанизма. Всего этого ещё слишком мало, чтобы поставить общество на дыбы: реактивная масса чрезвычайно велика, для рождения лидера всё ещё потребны, пожалуй, годы. Но этого уже вполне достаточно, чтобы, пользуясь именем «Предстоящих», победить противников на очередных выборах в Думу, в борьбе за кресло мэра или даже губернатора. Что отлично понимают те, кому в ближайших выборах участвовать. Поэтому они с небывалым энтузиазмом и продолжают раскачивать лодку. Да только я, я — на работе с психическими больными сам основательно свихнувшийся старикашка, уготовил всем нам другую судьбу! Торжествующие прожектёры и пикнуть не успеют, как будут раздавлены настоящим гигантом. Годы я обращу днями. Есть мнение, что термоядерный взрыв большой мощности способен зажечь водород земных океанов. Не знаю, я не физик. Но я более чем уверен, что имею детонатор, способный в мгновение ока воспламенить нашу губернию, Россию. А следом — мир!
Поджигатель мирового пожара постучал палочкой в пол. На зов немедленно явился телохранитель, ощупал меня быстрым оценивающим взглядом.
— Ильдар, — сказал Гойда. — Дружок, передай-ка там, что лейденскую банку уже можно показать.
Красавец Ильдар ("ничего у Анжелики вкус, — подумал я, — если это тот самый парень, которому она собирается плодить детишек") скрылся за дверью, а Гойда развалился в кресле с жутко довольным видом. Я напрягся, отчаянно предчувствуя недоброе.
Послышались шаги и шуршание резиновых шин. В комнату спиной вперёд вдвинулся человек в зеленовато-сером медицинском костюме и резиновых сапогах. Скомандовал: "Раз-два!" — и с силой потащил что-то через порожек.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
