Я выхватил фонарик и включил. Йоська в это время тихонько подвывал, страдая.
Я не собираюсь ничего ни преувеличивать, ни приукрашать. Поначалу оторопь меня взяла такая, что не по себе. Секунды три я чиркал световым лучом вокруг себя и перед.
Передо мной на возвышении, наклоненном по отношению ко мне влево, то есть в сторону входной двери, стоял гроб. В котором лежал человек. Покойник. Труп. Мумия.
Я не страдаю девичьими приступами меланхолии и юношескими страхами. Ни в вампиров, ни в потустороннюю жизнь я не верю, по закону мне этого не положено. Хотел бы я видеть лица моих начальников, если бы я начал им рассказывать про призраков хоть с косами, хоть с требниками. Полагаю, у них достало бы запаса презрения, чтобы окатить меня с ног до головы. Но тут…
В принципе к этому моменту я уже почти сформулировал свою точку зрения на происходящее. Если коротко, то Лось, он же Кононов, судя по всему, сын того Кононова, Василия Евгеньевича, пользуясь имеющимся в распоряжении экспедиции научным потенциалом и военно-техническим обеспечением, каким-то образом сумел создать здесь, на острове, что-то вроде военизированной коммуны, используя диктаторские приемы. Ну военным это свойственно, а военные здесь присутствовали, так что никаких сюрпризов. При этом постарался свести к необходимому, по его представлению, минимуму контакты с окружающим миром. Будь то хиппи из стен чудом выстоявшего монастыря или подданные императора Сани. При этом я держал в уме постулат, что Лось всего лишь витрина, бренд, образ, выставляемый для всеобщего обозрения. Одному такое дело не поднять. Известно, что короля делает свита. И она, свита, в этом смысле старалась. Или старается. Хотя, допускаю, что ряды ее сильно похудели. Диктаторы всегда стремятся сократить количество приближенных, способных в перспективе или претендующих на роль харизматических лидеров, способных представить реальную опасность лидеру существующему.
То, что я увидел, на некоторое время повергло меня если не в ступор, то уж привело в замешательство точно. Да тут еще и дружок мой не то завыл тонким голосом, не то заплакал. В этот момент мне было как-то не до его переживаний. Своих хватало.
Никаких сомнений, что передо мной имел быть место объект культового поклонения в виде мертвого тела. В котором, кстати, мне чудились черты профессора Макарова Вячеслава Михайловича в виде бородки и золотых очков. Впрочем, я бы не стал это утверждать со стопроцентной уверенностью. Я рассчитывал на мои камеры, которые должны беспрерывно снимать все это дело.
- Заткнись! - толкнул я Йосика так, что тот безвольным кулем повалился на дощатый пол. Достал он меня, честное слово.
Он даже лежа продолжал скулить.
Что же они нагородили вокруг покойного, что люди так пугаются? Чего же это за идеология такая? И, главное, на кого все это рассчитано? На своих? Так им, похоже, вход сюда запрещен. Напрочь и категорически. Сами они тут шабаши устраивают, что ли? Я о верхушке. Вроде закрытой секты. Посвященные. Что-то у меня это в голове не укладывается. Нет у меня чего-то такого, чтобы это все воспринять. Ну вот не был я пионером, хоть режь.
Я схватил Йоську за шиворот, пытаясь поставить того на ноги, но он ни в какую. Ноги поджал, ручонки на брюшке сложил, глаза закрыл и скулит гад. Черт с тобой, скули, некогда мне с тобой возиться.
Я уже достаточно пришел в себя, чтобы сориентироваться. Если слева от меня уличная дверь, то мне направо. В, так сказать, святая святых. Впрочем, у меня появились немалые сомнения в том, что там есть хоть что-то для меня интересное. Если прямо при входе устроено что-то вроде святилища, то за ним что может быть? Во всяком случае, мало чего, что соответствовало бы гордому слово «лаборатория». Навидался я их. И самых современных, оснащенных дорогущей техникой и чистейшими реактивами, и завалящих, где достоверно можно определить разве что цвет исследуемого вещества и - примерно - его температуру.
Теперь мне удалось найти стык полотнищ, поэтому я выбрался из этого склепа, не вставая на четвереньки. Тут, с другой стороны занавеса, оказалось достаточно светло для того, чтобы я смог выключить фонарик. Окна, конечно, пыльные и грязные, но дневной свет все же пропускали.
Не больше трех минут ушло у меня на то, чтобы обследовать первый этаж. В сущности, и этого-то было много. Вне всякого сомнения, раньше тут было что-то вроде общественного места. Или, точнее, присутственного. В том смысле, что тут раньше располагалась столовая с кухней при ней, небольшая кладовая, еще какие-то подсобные помещения. А в дальней комнате стоял давно заглохший дизель-генератор, правда на вид вполне исправный. Кое-где на стенах еще висели старые плакаты и лозунги. Видно, с идеологией тут было поставлено туго, если все это притащили с собой в глушь в таком количестве. Или не притащили? Может, с окрестностей набрали? И на всем этом пыль, паутина и следы давнего запустения. Не может быть, чтобы забросили такое здание только ради того, чтобы поместить в нем труп. То есть, естественно, наверняка я этого не знаю, поэтому рассуждаю только со своих позиций и исходя из личного жизненного опыта. Мне лично, к примеру, не знаком ни один шаман или идолопоклонник, хотя нескольких молодых дурачков, пытавшихся подражать им, я все же встречал. Помню, квартира у одного такого была сплошь завешана всякими непотребными изображениями, полно макулатуры по этому делу, какие-то «магические» штуки везде разложены, в шкафу пара балахонов висит, но при этом жить в своей квартирке он не перестал. И родителей на улицу не выставил, хотя те только что не плевались по поводу его увлечения, а уж скандалы у них происходили чуть не через день. Так что, видно, что-то в здешнем мироустройстве разладилось до того, что общественная столовая накрылась самой что ни на есть грязной, черной, давно немытой сковородкой.
На второй этаж - пришлось нещадно вышибить дверь, закрывающую путь на лестницу, - я взлетел, перепрыгивая через три ступеньки. Меня прилично напрягал все возрастающий шум снаружи. Эффект от устроенного мной фейерверка быстро сойдет на нет, и вот тогда за меня примутся всерьез. Будь это нормальный дом, я имею в виду каменный, с автоматом и пистолетами я бы дорого им дался. В этом же хило-бревенчатом сооружении я оказывался защищенным не многим больше, чем в брезентовой палатке. Небольшая надежда маячила в том смысле, что аборигены могут не рискнуть штурмовать святое для них место. Помниться, в бессмертном романе «Дети капитана Гранта» туземцы, если не ошибаюсь, Тасмании тоже не решились штурмовать гору, которая для них была табу как раз из-за захоронения на ней не то их шамана, не то вождя. Но где те туземцы и где эти парни с автоматами. Разница! Мне порой кажется, что у нас вообще нет никаких табу. То есть как бы есть, но на самом деле не больно-то. Вся надежда на некоторую местную дремучесть и, если можно так выразиться, патриархальность. Вон у моих знакомцев Медведей с этим все четко - это можно, а вот это уже никак нельзя. Занятные, кстати, мужики, пообщаться бы с ними без помех, вволю. Только что-то мне подсказывает, не свидимся мы больше. Их проводник не только выводил меня на цель, но и уводил от своих семей. Не исключаю, что сейчас они уже кочуют в только им одним известном направлении.
