– Это не их заслуга. Вернее, не их вина.
– Н’атээр-Тьян’ге – кайт да маах’эр![43]– взмахнул тесаком Белый.
– И не он один, – добавил Мастер. – Устроить заваруху в северных провинциях ему помогает мой давний знакомый Исельн дель Гуэлла.
– Значит, вот ты где, барон Фальм… – прошептал Кир. А вслух спросил: – Почему вы говорили о колдовстве?
– Да потому, что без заклинаний не добьешься такого боевого духа, как в барнской армии. Вон, на Табалу, говорят, такая же точно пошла, да вся пропала.
– Как пропала?
– Да вот так. Собрали табальцы ополчение. Командиром какого-то генерала поставили, по кличке – Стальной Дрозд. Ну, и всыпали захватчикам по самое «не могу»…
– Дрозд?
– Ну, да! Стальной Дрозд.
– Хорошая кличка. Дрозд – птица весенняя. Приносит перемены к лучшему, – задумчиво проговорил Кир.
– Да по мне, пускай его хоть Черной Жабой зовут, лишь бы врага бил умело. Не знаю, из старых ли он генералов, еще имперских, или из кондотьеров…
– Не важно! Вы там о колдовстве говорили…
– Говорил. Так вот. Та армия, что в Арун вошла, сражается любо-дорого поглядеть. Все, как один, преданы командирам, дисциплина такая, какой в армии Сасандры в лучшие годы не было. Сами не грабят, не жгут. Только по приказу, если капитан прикажет деревню или город наказать за то, что сильно сопротивлялись.
– Что-то мне это напоминает… – пробормотал Кир.
– Напоминает! – фыркнул Белый, поворачивая вертел. – Да от них аж разит тем же дерьмом, что и в Медрене. Я уже говорил Мастеру.
– В самом деле, – не стал спорить сыщик. – Если Белый прав и мы имеем дело с тем же волшебством, что и в Медрене…
– В Медрене жители прониклись необыкновенной любовью к своему ландграфу благодаря особому медальону, – пояснил тьялец.
– Да говорил же я! – прервал его остроухий. – И мальчишка этот самый…
– Какой мальчишка? – удивился Кир. – Халль… Халльберн жив?
– Я склонен думать, что да, – задумчиво произнес Мастер. – Хочешь знать, куда мы направились после той переправы?
И, не дожидаясь согласия, начал рассказ.
Когда он умолк, Кир задумался, безучастно наблюдая, как Белый снимает жареную печень с вертела, раскладывает ее на куски коры, вынимает завернутую в тряпочку соль.
– Фальм должен умереть, – проговорил он наконец. В словах бывшего гвардейца звучала такая ненависть, что Мастер посмотрел на него с нескрываемым удивлением.
– Я тоже так думаю. – Белый подкинул вверх тесак и поймал его, крутанул в пальцах.
– Друзья мои! Не забывайте о дель Гуэлле! – шутливо всплеснул ладонями сыщик. – Но предупреждаю – он мой!
– Да пожалуйста, – пожал плечами Кир. – Главное, остановить их.
– Тогда нам нужно догонять барнскую армию.
– А медальону и способностям Халльберна мы найдем лучшее применение, – улыбнулся Кирсьен. – Мальчик достоин того, чтобы стать у истоков возрождения Империи.
– Что-то мне подсказывает, – покачал головой Мастер, – что достойнее тебя вряд ли мы кого-то найдем. Не хочешь ли примерить корону императора?
– Я? Корону? – Кир рассмеялся. – Вот уж нет! Это ноша не для полунищего тьяльского дворянина т’Кирсьена делла Тарна и не для наемника Кира. С некоторых пор колдовать мне нравится больше, нежели командовать людьми.
– Что ж, – подвел итог сыщик. – Может быть, я буду гордиться, что ел с одного вертела с великим магом, гордостью Сасандры. А править империей… Была бы корона, а желающие надеть ее всегда найдутся. Не так ли?
Он подмигнул и вонзил зубы в истекающую соком печень.
Глава 15
– Вставайте, ваше превосходительство… Вставайте!
Голос ординарца с трудом пробился сквозь пелену сна. Антоло сделал попытку отмахнуться, но паренек не отставал:
– Ваше превосходительство, барнцы!
С огромным усилием Антоло перекатился на бок, едва не свалившись со складной кровати. Все эти: «ужасное известие подбросило его», «сон, как рукой сняло» и тому подобное выдумали нарочно для книжек, которые читают скучающие фриты и их дочери на выданье. Если пять предыдущих ночей спал урывками, зато не покидал седла, а сегодня с утра облазил все окрестности, прикидывая план предстоящего сражения, спать хочется так, что прямо подмывает попросить: «Лучше убейте, но не будите!»
– Где барнцы? – протирая глаза и борясь с сильнейшим зевком, спросил молодой человек. – Откуда они?
– За рекой, ваше превосходительство! Наши разведчики заметили конные разъезды!
– Разъезды? Это правильно… И перестань называть меня «превосходительством»! Какое я тебе «превосходительство»?
В самом деле, как же надоело, когда твои земляки обращаются к тебе, как к какому-то несусветному генералу! Ординарца Антоло помнил. Мальчишка с соседней улицы. Сейчас ему лет восемнадцать, а семь лет назад он был еще слишком маленьким, чтобы его принимали в компанию…
– Как же мне вас называть? – От удивления у парня брови поползли на лоб.
– Если уж совсем не можешь по имени, зови просто командиром!
– Слушаюсь, мой генерал!
– Опять двадцать пять… – застонал Антоло, хватаясь за голову.
Вот и поспорь с ними!
Хотя… Спор с ординарцем помог разогнать остатки сна. Сейчас бы еще в лицо поплескать водичкой.
– Умойтесь, ваше превосходительство! – В небольшой шатер протиснулся еще один парень, сияющий как начищенный скудо.
– И ты туда же!
Со вторым помощником, почтительно протягивающим вышитое полотенце и медный таз с водой, спорить уже не хотелось. Да и вообще, с ними пререкаться – только время зря тратить. Вроде бы и убедил, и доказал, а на следующий день он опять для них «его превосходительство».
Антоло зачерпнул полную пригоршню холодной – ну, хоть в этом расстарались, молодцы – воды и с наслаждением умылся. А потом растирал щеки, шею и уши, пока они не загорелись пламенем.
– Так где, говорите, барнцы?
– За рекой, на том берегу.
– Много?
– Три или четыре разъезда. Коричневые сюрко, а на них – вышитые серебром копейные наконечники.
– Да хоть золотом присыпанные… – сварливо отозвался генерал. – Это же только разъезды! Какая от них опасность? Зачем будили?
– Его светлость приказал. Граф ди Полларе.
– Час от часу не легче! А без меня штабные уже ничего решить не могут…
Ординарец пожал плечами. Мол, с меня какой спрос? Мне приказали, я выполнил.
