— Буду. А как я передам ей ключ?
— Дома.
— Пусть ваша жена немедленно привезет ключ к проходной НПО «Сигма» и отдаст вахтеру первой кабины. Скажите жене, что вас похитили, что вам угрожает опасность и чтобы она никому об этом не говорила — в ваших же интересах. Позвоните любовнице, скажите то же самое и объясните, где взять ключ и деньги. Пусть никому ничего не говорит и ждет вас сегодня, начиная с обеда, где-нибудь в укромном месте со своими документами и деньгами. Сегодня же вы должны уехать из Москвы. И учтите: одно подозрительное слово, и я стреляю. Мне терять нечего. Как вы думаете, ваша жена уже позвонила в милицию?
— Думаю, нет. Мы вчера вечером как раз в очередной раз крупно поскандалили. Я и раньше исчезал из дома после таких скандалов на две-три ночи, но на работе всегда появлялся в девять ноль-ноль. Так что она подождет до утра, наберет мой прямой номер и только если не услышит любимый голос, тогда…
— Отлично. Значит, прежде всего я должен позвонить вашему заму и забить с ним стрелку, притом в течение часа.
— И какое же такое петушиное слово вы знаете, что Возняков бросит все и помчится на встречу с вами? — усмехнулся Самохвалов.
— Я такого слова не знаю, но вы мне сейчас подскажете, чем я его должен соблазнить или запугать.
— Уверен. Итак, против чего не устоит Возняков? — спросил Стас, вынимая из кармана мобильник.
Глава 8. ВЛАДА
Гример был стар, бодр и разговорчив. Под плащом у него оказался белый — вернее, бывший некогда белым, — халат. Свой довольно-таки объемистый портфель он аккуратно поставил на пол. Едва взглянув на Владу — она была уже в парике и с наклеенной бородой — гример хмыкнул:
— Я мог бы состарить вас гораздо лучше.
— Я не хочу стариться, — возразила Влада хриплым голосом.
— А вот голос гримировать вы совершенно не умеете, — дал оценку ее усилиям старик, причесывая перед зеркалом в прихожей редкие седые волосы.
— Мы вас пригласили работать, а не обсуждать чужие промахи, — строго сказала Влада.
Гример понимающе прижал палец к губам.
— Понял. Где мой покойник?
— Пройдите, пожалуйста, в комнату. Вот он, лежит на полу, — вступил в разговор Стас.
— Я еще не покойник, — не согласился Самохвалов.
— Все там будем, — успокоил его гример, аккуратно ставя портфель на стул возле стола. — Где будем делать дырку?
— На ваше усмотрение. Главное — чтобы выглядело убедительно.
— Тогда две: одну в спине, другую в голове. То есть как будто первым выстрелом покойника остановили, второй был контрольным. Труп, лягте поудобнее!
— Я еще не труп! — злился Самохвалов.
— Хорошо. Еще-Не-Труп, примите самую удобную для вас позу. Насколько я понимаю, вам в этом положении придется провести не один час.
Он вопросительно посмотрел на Стаса.
— Не менее трех часов.
— За это время и в самом деле можно окочуриться, — проворчал Самохвалов, укладываясь поудобнее. Вначале он лег на спину, потом повернулся на левый бок.
— Еще-Не-Трупам долго лежать на левом боку не рекомендуется, — внес коррективы гример. — Вредно для сердца. Кровь будем проливать натуральную? — повернулся он к Стасу.
— Желательно, конечно, — пожал он узкими плечами.
— В каком смысле — натуральную? — снова забеспокоился улегшийся было на правый бок Самохвалов.
— Обыкновенную человеческую кровь, — пояснил гример. — Мы могли бы сэкономить и пролить, допустим, куриную. Но экспертиза мгновенно выявит подделку. А так…
Он начал рыться в своем портфеле. Звякнули какие-то металлические предметы.
— Как — так? — привстал Самохвалов, поворачивая голову на звук. Глаза его все еще были закрыты марлей и черной лентой. — Уж не собираетесь ли вы использовать ради этой треклятой экспертизы мою собственную кровь?
— Пока нет. Но если не хватит той, что у меня имеется…
Гример извлек из портфеля пузырек с темно-красной жидкостью.
— Натуральный продукт, обойдется вам в двадцать баксов дополнительно. Консервированная кровь нынче дорого стоит, да и достать ее непросто.
— В отличие от свежей, — хмыкнул Самохвалов. Владе показалось, что он посмотрел на нее сквозь повязку так, что, случись эта ситуация сразу после убийства замгенпрокурора, она непременно или заплакала бы, или выбежала из комнаты.
— Тебе не кажется, что для Еще-Не-Трупа он слишком много разговаривает? — спросила Влада у Стаса таким тоном, что Самохвалов поспешно уткнулся носом в линолеум. «Поди знай, что у этой киллерши на уме, — явственно отразилось в его позе. — Разозлится да и прострелит ногу или плечо, чтобы двадцать баксов сэкономить».
Гример выставил на стол, кроме баночки с кровью, маленький пузырек с желтоватой жидкостью и достал большие ножницы.
— Ну-с, приступим, — сказал он тоном садиста, предвкушающего удовольствие от общения с очередной жертвой. — Пиджачок-то на вас дорогой. Не жалко? — спросил он у Самохвалова, пощупав ткань.
На Самохвалове действительно поверх спортивного костюма, который он, видимо, использовал в качестве домашней одежды, был надет пиджак.
— Слушай, старый пердун, делай свое дело, только молча, ладно? — не выдержал Самохвалов. — Этот пиджак действительно когда-то был дорогим, но с тех пор прошло десять лет.
— И в самом деле, что-то я разговорился, — ни капельки не обиделся гример. — А что пиджак дорогой, это даже хорошо. Убедительнее смотреться будет.
Он наклонился над Самохваловым, острым концом ножниц продырявил пиджак на спине пониже левой лопатки.
— Так не беспокоит? — спросил он, расширяя отверстие и добиваясь, чтобы края его казались достаточно круглыми.
— Не забудьте потом освежить. Я предпочитаю одеколон «Консул», — буркнул Самохвалов.
Старик вскрыл баночку с кровью, влил в нее несколько капель жидкости из пузырька.
— Антиконсервант, — пояснил он почему-то Владе, — чтобы нормально сворачивалась. Повязку с глаз трупа можно снять? Она мне будет мешать.
— Снимайте, — разрешил Стас после секундного раздумья. Конечно, Самохвалов не должен был бы видеть лица Твиксов. Но, с другой стороны, они с Владой достаточно хорошо загримированы. Да и сколько секунд он будет смотреть на Твиксов? И осмелится ли их выдать, даже если раздумает кардинально менять свою жизнь?
Гример начал разматывать черную ленту.
— Вы работайте пока, а мне с другом надо поговорить, — потянул Владу на кухню Стас.
Плотно закрыв дверь, он вдруг резко изменил план дальнейших действий.
