Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
«Аргус» торговал отоварами — компьютерными моделями людей, созданными с учетом их покупательских предпочтений и прочих привычек. Под видом заботы о безопасности «Аргус» вынюхивал персональную информацию обо всех, кого мог прослушивать как потомок ФСБшных структур, унаследовавший и шпионскую технику, и методы УСОРМа. На основе подробной базы данных на каждого человека (куда ходил в Сети, что покупал) создавалась его виртуальная модель-отовар, своего рода интеллектуальный бот с теми же привычками. Готовые отовары продавались рекламным и маркетинговым фирмам. Сам человек мог еще не знать, чего он захочет на следующей неделе — но индустрия уже знала это на месяц вперед, моделируя динамику рынка на тысячах отоваров.
Как ни странно, запрет на подобный шпионаж в России был введен довольно поздно. Государственная Дума довольно долго игнорировала существование Сети вообще. Потом пошла «усормовская пятилетка» государственно-коммерческого регулирования, когда анонимность и скрытность не поощрялись. И только в начале второго десятилетия появился проект закона о сборе персональной информации. В его принятии особенно помогла очередная акция скандальной «Партии Наглядной Бюрократии». На первые слушания представители ПНБ прислали каждому депутату подарок, выбранный на основе его собственных привычек. Естественно, подарки были максимально интимными и вначале были продемонстрированы прессе. Оказалось, в частности, что спикер нижней палаты предпочитает белые трусы в крупный красный горошек, в чем явно проглядывалось неравнодушие к Японии.
Так или иначе, уже несколько лет считалось преступлением не только торговать отоварами, но и создавать их. Однако некоторые организации не спешили прекращать прибыльный бизнес. Я давно жаждал нанести удар по этой машине моделирования желаний, основанной на шпионаже. И давно точил зуб на ищеек «Аргуса». Когда Дух показал мне, как плотно эти две системы пересекаются, я понял, что время пришло. Все было подготовлено для удара, для нового скандального выступления Робина.
И все было напрасно.
Кто-то другой, посильнее, разрушил этот карточный домик раньше меня. Киллер, лежащий в моей квартире, подтвердил это до того, как отбросил коньки. «Закрыли этот филиал,» — так он, кажется, выразился.
Видимо, на эту теневую структуру указывал мне и Дух, когда изображал бензиновую амебу на фоне другого, неясного узора. Теперь эта другая, более могущественная организация вышла из-за спины картонного «Аргуса» и разметала Вольных Стрелков одним пальцем. А я не успею запустить Дух Охотника снова, чтобы придумать ответный ход. Я и сам-то случайно спасся от этого пальца.
Или неслучайно? Я вынул из кармана дримкетчер. Тогда, в комнате, третий блик был от него. Незваный гость выпил отравленную водку после видения, в котором я совместил цвета бликов. Нечто подобное привиделось мне и в электричке, когда я услышал историю об «эксперте по недвижимости» и нашел серьгу.
Мистика? Но Дух Охотника тоже казался мне вначале чем-то сверхъестественным. А оказался лишь органайзером, вспомогательным средством для расчета ударов Робина. Усилителем моих собственных способностей. Как рупор, усиливающий голос…
Видения с бликами были очень похожи на картинки Духа. Что если и дримкетчер — тоже усилитель?
«Достаточно лишь подумать…»
Надо только знать, что именно подумать. Надо снова получить картинку. И я кажется знаю, как.
Я положил ладони на глаза, расслабился и вызвал полную темноту.
Сотни раз я выполнял это упражнение с тех пор, как впервые проделал трюк с воображаемой черной тушью в кабинете психиатра. Не всегда получалось, но с годами появился навык. Все-все пропадает, ничего нет, все заливает черная-черная тушь… Теплая, абсолютная темнота перед глазами и в сознании…
А теперь — «проявка». Не открывая глаз, я попытался увидеть окружающий меня город. Но не таким, как он выглядит из окна. Я думал о духе города, духе-городе, об огромном каменном призраке, рожденном в болоте, где нет ничего для жизни, есть лишь он — мираж из воды, камня и снов миллионов его жителей, яркий фантик под облачным одеялом. Сейчас мираж-фантик таял, и постепенно в темноте закрытых глаз стала проявляться…
Нет-нет, это слишком банально. Стандартный, расхожий символ Сети, который всегда непроизвольно вспоминается в первую очередь.
Я попытался отогнать появившийся передо мной в темноте образ Паутины. Но она упорно возвращалась. И, приглядевшись, я понял, что это ДРУГАЯ Паутина.
Линии связи, спутники и компьютеры, TV-клиперы, «чипы верности» и все прочие устройства были лишь ее остовом. Скелетом, какой образуют жилки на обратной стороне кленового листа. Но сейчас передо мной был не живой лист дерева, а именно Паутина. Между остовными жилками виднелись другие — тонкие, почти прозрачные нити. Промежутки между ними затягивала радужная пленка.
Эта Паутина была в каком-то смысле даже противоположна самой Сети, поскольку именно на ветках электронных коммуникаций радужная пленка преломлялась, становясь видимой. Паутина обволакивала Сеть, а вовсе не являлась ее синонимом. Сеть искривляла пространство, помогая видеть Паутину.
Еще я заметил, что в одном месте Паутины порядок нарушен, и вгляделся в эту точку. Вокруг одного узелка Сети тонкая Паутина точно обгорела, радужной пленки там не было. В голову пришло название «ReaLL». Что-то сине-зеленое мелькнуло сквозь прожженную дыру… Сразу после этого картинка исчезла, зато страшно заболела голова.
Но что же здесь можно изменить? Судя по образу, Паутина огромна. Она везде. А я могу порвать лишь пару ее ниток. Да и то неизвестно, те ли нитки. Нужно что-то глобальное. Нашествие термитов. Какой-нибудь особый техновирус, который питается электричеством и проникает всюду, как пыль. Он вырубит всю Паутину к чертовой матери!
«Достаточно лишь подумать…»
Но я не мог подумать о таком вирусе. Вернее, я думал о нем, но он совершенно не вязался в моем воображении с реальностью. Я не верил в него, не ВИДЕЛ его. И это означало, что направление неверное.
Я глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз и опять начал медитацию с воображаемой тушью-темнотой. А потом снова попытался вызвать картинку с Паутиной.
В этот раз возникло нечто иное. То ли куча опилок, то ли муравейник — не успел разглядеть, снова наплыла темнота. Голова разболелась еще сильнее.
Нет, это куда сложней, что представлять себе будущую встречу со знакомым. Здесь каждый раз видится иной образ. Паутина, муравейник… Возможно, это лишь более общий вид того мира прозрачных многоугольников с вершинами из цветных бликов, что я видел в электричке и в своей квартире. А ведь были еще странные сны, где море, звезды, Мэриан и лоскутки-пирамидки с индейского одеяла. Искаженные образы чего-то одного, что я никак не могу разглядеть полностью?
А может, еще хуже: огромная головоломка-мозаика, кусочки которой изменяются во времени, принимают другую форму и окраску в каждый следующий момент.
И тебе никогда ее не собрать. Слишком много ты о себе возомнил, жалкий старик в вечно-мокрых носках. Баобабы полоть — не бобэоби петь. А ты как был всю жизнь треплом, так и остался. И так же беспомощен, как десять лет назад, когда каменный призрак этого города раздавил Лизу-Стрекозу. Когда она корчилась в тихой диоксидной ломке в твоей прихожей, двое суток ползая с ножницами и двумя баллончиками краски вокруг коврика у двери, все отрезая и отрезая от него куски и добавляя цветных пятен, пока сумасшедшая тряпочная снежинка не уменьшилась до размеров спичечного коробка, но все равно не стала идеально симметричной. И тогда Стрекоза стала резать себе пальцы — а ты ничего не мог сделать, кроме как отдать ее врачам.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
