– Вы же друзья. А я ей кто?
Вдовкин все же достал из холодильника бутылку пива, откупорил консервным ножом, налил стаканчик и выпил, прикрыв глаза как бы в изнеможении. Ему было неуютно от тяжелого, пристального Алешиного взгляда.
– Чего гадать, – сказал он. – Надо искать. Который сейчас час?
– Половина двенадцатого… Женя, если хитришь… – Договаривать Алеша не стал. Вскоре явился парень, который днем сопровождал Настю. Это был крепкий смышленый человек лет тридцати, один из лучших губинских боевиков – Мика Золотарев. Алеша беседовал с ним в присутствии Вдовкина.
– Ну-ка, Мика, повтори еще раз, как ее потерял?
Дело было так. Из дома Настя поехала на кафедру, где пробыла минут сорок. Потом завернула в благотворительный комитет и там пообедала. Мика Золотарев, как положено, вел наружное наблюдение, не выходя из машины. Настя путешествовала по городу в своем двухместном "фольксвагене". Из комитета отправилась в Центр и припарковалась на Петровке, в очень неудобном месте. Мика на своем "жигуленке" приткнулся сзади. Настя подошла к нему и попросила зажигалку.
– Зачем ей зажигалка? – перебил Алеша. – Она же не курит.
– Этого не знаю, шеф, – улыбнулся Мика смущенно.
Настя сказала, что заглянет в Пассаж ненадолго.
Спустя ровно час Мика, следуя инструкции, вызвал подкрепление, и вдвоем с Костей Шмаровым они прочесали магазин сверху донизу, на что ушло довольно много времени. Затем он попытался связаться с Губиным, но это ему не удалось.
– Тогда позвонил вам, Алексей Петрович…
– Заметил что-нибудь подозрительное?
– Ничего.
Вдовкин уже перешел с пива на водку, настругав на закуску мороженой семги. Предложил выпить за компанию и Мике с Алешей.
– Конечно, выпей, – благодушно заметил Алеша охраннику. – Когда еще придется. Если за сутки Настя не отыщется, я тебя, приятель, собственноручно пристрелю.
Мика побледнел, но стакан принял с благодарностью. Выпив, попросил разрешения удалиться.
– Землю носом рой, – напутствовал его Алеша.
– Найдем, шеф, не сомневайтесь. Женщина не иголка.
Когда он ушел, Алеша пожаловался Вдовкину:
– Платишь им, а толку чуть. Потому что совести нету ни у кого. Ты как считаешь?
– Выпей, не сходи с ума.
С полчаса Алеша разыскивал Губина, но тщетно. Тот как в воду канул. Вдруг в одну минуту мир опустел.
– Женя, она правда ничего не говорила?
Вдовкин выпил уже почти бутылку. Глубокомысленно объявил:
– Надобно обзвонить больницы. Или заявить в милицию.
Михайлов набрал номер Башлыкова:
– Настя куда-то пропала. Не знаешь, где она?
Башлыков ответил после долгой паузы:
– Такое – первый раз?
– Да.
Оба думали об одном и том же. У Благовестова разведка налажена не хуже, чем в КГБ. Нанести превентивный удар в самый неожиданный момент – это его почерк.
Башлыков прогудел в трубку:
– Если это Елизар, то должны на тебя выйти, выставить какие-то условия.
– Пока маринуют.
– Ночью или утром позвонят. Жди. Я отработаю сыскные варианты.
– Будь добр, Гриша!
– Губин чем занят?
– Губин тоже исчез.
– Как исчез?
– Друзья всегда исчезают, когда нужны. Прячутся в норе и оттуда подглядывают.
– Жди, – повторил Башлыков. – Преждевременно не паникуй.
– Если до завтра не прояснится, копнем Елизара.
Опять Башлыков молчал дольше, чем позволяли приличия.
– Остынь немного, Алеша. Здесь горячку пороть нельзя. Ты же понимаешь.
Алеша посмотрел на трубку, встретился взглядом с растерянным Вдовкиным.
– Башлыков?
– Да.
– Завтра сыграем Елизару отходняк.
– Хорошо. Завтра так завтра.
Больше звонить было некуда, и Алеша выпил водки.
– Женя, чего тебя давно хочу спросить. Ты насовсем к нам переселился? Или у тебя есть своя квартира?
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Ни в коем случае. Я к тебе привык. И Настя к тебе привыкла. Это я так, к слову.
– Настя найдется. Ей-Богу, найдется. Я чувствую.
– Ты прав. Куда ей деться в Москве. Это же не джунгли какие-нибудь. Ну что, пойдем спать?
– Может, покушаешь чего?
– Это ты ешь. Вон отощал совсем. Все же надо тебе потихоньку завязывать с пьянкой.
– В одном стакане водки столько же калорий, как в килограмме мяса, – сказал Вдовкин.
– Ну-ну…
В спальне ее тоже не было, хотя Алеша заглянул во все углы. Но когда разделся, откинул одеяло, увидел около подушки лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. В письме было написано вот что: "Дорогой мой! Мы обо многом переговорили с тобой за эти три года, но иногда мне кажется, ты ни разу меня не выслушал. Нет заповеди, которую ты не нарушал бы ежедневно, и нет числа молитвам, которые я возносила Спасителю, умоляя наставить бедного грешника на путь истинный. Увы, Господь не внял моим просьбам.
Значит, так надо. Значит, Зверь, овладевший твоим естеством, слишком силен и еще не насытился; а тот истинный "ты", которого знаю только я, по-прежнему смиренно ждет своего часа. Этот час, я верю, рано или поздно наступит, но в светлый миг перевоплощения меня уже не будет рядом. Излишне говорить, как я люблю тебя, ты сам прекрасно знаешь. И сейчас, когда пишу эти строки, плачу от любви и жалости к тебе, единственный мой! Как безмерно одинок ты в этом мире и за чьи прошлые грехи должен нести крест, даже не осознаваемый тобою? Но я ушла, мой милый! Оказывается, есть долг превыше долга земной любви, и я его исполню. Не ищи меня, Алеша. Я не бросила тебя, не изменила, я всегда с тобой и вернусь к тебе в положенный срок. Не говорю – прощай! До свидания, родной мой! Твоя Настя".
Прочитав послание, Алеша снова надел штаны, вернулся на кухню, где задумчивый Вдовкин угрюмо горбился над початой бутылкой.
– На, читай! – Алеша уселся напротив и плеснул себе водки. Вдовкин пробежал глазами первые строчки и отложил письмо:
– Но это же не мне.
– Читай, прошу тебя!
Вдовкин обиженно засопел, водрузил на нос очки и внимательно прочитал записку от начала до конца.
