Она обогнала его и повернулась к нему лицом, продолжая идти спиной вперед.
— Думаю, за полтора года ты успел разобраться, что и как я проделала, — сказала Лилия, не пряча глаза. — Если не сам, то с помощью Маши.
— Я ему верю, потому что он так сказал, — произнес Сашка слова, которые он запомнил на всю жизнь.
Лилия кивнула:
— Эта фраза была тщательно рассчитана. Ни одного лишнего слова и нужный эффект.
Она не улыбалась, она просто констатировала факт. Сашка спросил:
— А что раковина не ворованная, ты поняла из реплики Маши на лестничной площадке, да?
— Именно из нее.
— А дальше? — Он догнал Лилию и взял ее ладонь в свою. Они снова пошли рядом. — Твой рёв на полу перед дверями в ванную, когда ты получила что хотела, он чем объясняется?
Он почувствовал, как дрогнули ее пальцы, и крепче сжал ее ладонь.
— А дальше произошла катастрофа, — сказала она. — Твоя раковина оказалась не регистрирована, у нее нет характерного утолщения по ободку. Это страшная редкость, за много лет их выявлено меньше десятка, и все, буквально все они принадлежали сердарам. Но сердар никогда не передаст свою раковину человеку, а значит, тот, кто тебе ее вручил, знал, что ты не человек.
Ее пальцы задрожали сильней, она клещами впилась в Сашку. Однако голос ей не изменил.
— Вот тут-то и встал передо мной выбор: забрать у тебя раковину, и тогда Джокер узнает, что ты сердар. И при следующей вашей встрече, коли такая случится, тебе не уйти живым. Или мне, потому что этот господин жестоко наказывает тех, кто его обманул. То есть выбор однозначен. Только вот, слушая твою с Машей перепалку, я успела посмотреть назад, вспомнив всё происшедшее с нами с самого первого дня, и я…
Лилия остановилась, глядя перед собой.
— Я получила сокрушительный удар. Совсем не тот, каким я заставила ударить себя Игоря. Я вдруг разом поняла, что умру, если ты умрешь по моей вине. Оказалось, я давно получила что хотела. Я просто сложила всё вместе, чисто аналитически, пока вы лаялись с Машей. А потом… Потом я по-настоящему стала человеком, и надо было делать выбор, и всё произошло так быстро… В общем, это была агония, ее ты и наблюдал.
Она усмехнулась, опустив голову. Затем снова взглянула в его лицо.
— Я не ответила на твой вопрос. Ответ будет такой, — Лилия сорвала травинку и принялась ее рассеянно жевать, — я перехитрила сама себя. Я бросилась из квартиры, уже зная, что Джокеру придется обойтись без твоей раковины, а значит, надо было продумать стратегию защиты. Ты — сердар, это всё, что у меня было. Но у сердаров есть собственная, запрещенная сейчас техника тренинга, которую я стала искать. Заодно раскопала твои корни и узнала, что твой отец — первый меч Империи. Глупость, конечно, мечами махать, но сам факт… — Она махнула изжеванной травинкой. — Против Джокера это могло сработать.
Утро было замечательное — тихое, прозрачное, в меру прохладное. Зеленые кроны деревьев, что тянулись в синее небо, пронизывали ласковые лучи поднимающегося над горами солнышка. Сашка поймал себя на мысли, что у него нет ни малейшего желания слушать сейчас про своего отца, и перебил:
— Лилька, ты уходишь от ответа. Не убеги ты тогда, Маша с Андреем ничего бы не смогли сделать. Тебе надо было только рассказать мне всё, как есть, но ты убежала. Почему?
Она отбросила травинку и сорвала следующую. Похлопывая ею себя по ноге, Лилия двинулась спиной вперед по тропинке.
— Я же сказала тебе в самом начале — дура была потому что! — Она покраснела. — Решила, что признание в моей необычной родословной надо делать при полном параде, а не покрытой коростой. В лучшей возможной форме, так сказать. Уж больно страшно было в этом признаваться!
Она потупилась и стала грызть травинку, глядя исподлобья на Сашку.
— Я даже турнир выиграла с перепугу…
Он заметил за ней толстый корень сосны и сказал с улыбкой:
— Ты сейчас брякнешься, как тогда.
Лилия сказала:
— Не брякнусь.
Но тут же споткнулась и полетела спиной в высокую траву. Не успел Сашка подскочить к ней, как она выпалила возмущенно, сама встав на ноги:
— Я говорила тебе: не жди, что упаду, и я не упаду! Ну когда ты, наконец, запомнишь?
Она надулась и стала стряхивать с себя прилипшую траву. Сняв с ее головы запутавшийся в волосах листочек, Сашка спросил миролюбиво:
— Лилька, а сколько сердары живут?
— От ста пятидесяти до двухсот лет, а вообще по-разному, — ответила она и хлопнула в удивлении глазами. — А что?
Сашка снял с ее плеча лепесток ромашки.
— А демоны?
— Отдельные демоны заметно дольше, — улыбнулась Лилия. — Да зачем тебе это?
Сашка тяжело вздохнул.
— Тогда возьмем сто пятьдесят… Откидываем мой возраст, еще полгода на разные ссоры, остается сто тридцать два. Как думаешь, мне достаточно сто тридцать два года, чтобы запомнить, если ты будешь повторять это каждый день? Только учти, я тугодум.
Лилия побледнела и сделалась очень серьезной. Кроме глаз, взгляд которых стал нежным, радостным и абсолютно сумасшедшим.
— Заранее предсказать трудно, — спокойно произнесла она, хотя губы ее плясали, готовые расползтись до ушей. — Проведем эксперимент?
— Давай! — сказал он. И рассмеялся вместе с ней, как не смеялся очень давно, а именно все эти долгие-долгие полтора года.
Потом они сидели у лесного озера и бродили по полянам цветов куда глаза глядят, а Сашка рассказывал, как они всё-таки раскололи ребус и что произошло в Крыму. Лилия стала проклинать Хавелока на чем свет стоит, и тогда Сашка рассказал, что он узнал от тети Зины, а потом что случилось сегодня. Он постарался сделать это как можно быстрее и короче, так как внезапно ощутил, что едва затянувшаяся рана в душе начинает снова приоткрываться.
Лилия поняла его состояние и не стала дополнительно расспрашивать. Сашка быстренько перескочил на историю с Витькой Самоходовым, и Лилия злорадно посмеялась над тем, как Витька пятился в ужасе от Андрея. А потом она застыла на секунду, будто прислушиваясь к чему-то, и сказала деловито:
— Пошли, дедушка Джокер зовет!
— Как это? — удивился Сашка. Он растерянно огляделся. — Его же тут нет… А, знаю, магия какая-нибудь? — прищурился он.
— Вроде того, — усмехнулась Лилия. — Пошли, пошли!
Они быстро зашагали к далекой башне.
— Слушай, — торопливо спросил Сашка, — а почему у Андрея ничего не выходило в прошлом году вблизи Сотериса? Что за эффект такой странный? А потом в волноводе нас чуть не утопило в грязи.
Лилия хмыкнула:
— Так и должно быть. Вдали от Сотериса поле слабое, как батарейка в игрушке. А вплотную к нему — как в розетке. Игрушка или не будет работать, или сразу сгорит, а постараешься, так и тебя долбанет током.
