— Это был… это был наш друг, — медленно выговорил доктор Фарбер. Он растерянно огляделся и спросил: — А откуда у вас столько лошадей, Питерс?
— Это помощники, которых я обещал привести. Но погодите, док, я хочу кое-что спросить насчет вашего друга.
Степан взял профессора под руку и увел подальше от палаток. Фарбер шел как пьяный, послушно и шатко.
— Слушайте меня внимательно, док. Вы никому не говорили, что отправляетесь в Гарленд?
— Никому.
— Допустим. Тогда какого черта… Извините. Тогда почему ваш друг оказался именно здесь?
— Теперь это неважно, Питерс. Теперь нам все равно, куда идти. Все пропало. Бедный Клаус, бедный Клаус…
— Стоп. Мне очень жаль вашего друга, — жестко сказал Степан и встряхнул Фарбера. — Очень жаль. Но откуда он знал про Гарленд?
— Я дал телеграмму в Денвер. Там сейчас… Неважно. Клаус должен был передать мне важные сведения.
— Вот эти? — Гончар развернул перед носом профессора записку, которую нашел у покойника. — Польди — это вы?
Фарбер невидящим взором уставился на бумажку. Он перестал шататься. Лицо порозовело.
— Откуда у вас это? — спросил он.
— Скажите спасибо Рексу. Это он сохранил записку, а я только снял ее с ноги вашего Клауса. Так Польди — это вы?
— Да, естественно, я, кто же еще? Питерс, но это все меняет! Теперь нам никто не нужен! Это же совсем рядом! Трезубец! Все вершины Трезубца на одной линии — это безупречный ориентир!
Фарбер больно вцепился длинными пальцами в плечи Степана.
— Клаус! Клаус! О майн Готт![22]Он не подвел!
Гончар, деликатно вырываясь из объятий профессора, отступил и оглянулся. Харви Дрейк стоял неподалеку, удерживая поводья сразу нескольких лошадей, и с ухмылкой наблюдал за этой нелепой сценой.
Вдруг Степан увидел, как на склоне отрога, с которого они только что спустились, что-то сверкнуло. Он и сам не смог бы объяснить, почему этот проблеск так его напугал. Но Гончар вдруг схватил профессора за руку и с силой потянул за собой к палаткам. Он почти бежал, и Фарбер, спотыкаясь и пытаясь высвободиться, семенил за ним.
— Харви, посмотри в бинокль, кто там на склоне! — крикнул Степан.
И в ту же секунду что-то ударило по глинистой земле. Взметнулся рыжий фонтан пыли, и надтреснутое завывание рикошета заставило всех пригнуться.
Гончар добежал до ближней палатки и залег за ней, прижимая к земле профессора.
— Всем лечь! — заорал Харви, вскакивая на лошадь. — Упали все, кому сказано!
Он засвистел, завизжал по-ковбойски и погнал весь свой табун вокруг лагеря, поднимая пыль. Степан прильнул к биноклю, пытаясь направить его на ту приметную ложбинку, протянувшуюся поперек склона, где сверкнуло стекло. Теперь-то он не сомневался, что это был блик от снайперского прицела.
— Док, у вас найдется пара надежных мужчин с оружием?
— Безусловно. Фредерик! Фредерик! — позвал профессор.
Штерн перебежал к ним и упал рядом.
— Ага, Питерс, вы не очень-то точны, — заметил он. — Мы ждем вас уже восемнадцать часов.
— Есть пара стрелков? — спросил Степан, не тратя время на приветствия. — Нужна дальнобойная винтовка. Иначе нам придется тут ползать до темноты.
— Вы полагаете, кто-то охотится именно за нами?
— Я полагаю, что вон там, в ложбинке на отроге, засел человек с хорошим "спрингфилдом". Скорее всего, он не один. И этим стрелкам очень хочется убить вас, доктор Фарбер.
— Одну минуту, — спокойно сказал Штерн и отполз в сторону.
Пыль, поднятая табуном, развеялась, и Степан снова поднял бинокль. Штерн вернулся с длинноствольной винтовкой и двумя дощечками. Сложил их крестом, опустил двумя концами на землю и пристукнул сверху. Получилась удобная крестовина, на которую он смог опереть граненый ствол.
— Я готов, — произнес он. — Скажите ему, пусть начинает.
— Не будет он стрелять по заказу. — Степан приподнялся на локте, оглядываясь. Его тревожило то, что он не видел Милли. — Ему нужна хорошая цель.
Подползли двое рабочих с винчестерами.
— Джентльмены, — обратился к ним Гончар. — Нам с вами надо добежать до крайнего фургона. Залечь за колесами. И стрелять в сторону отрога.
— Не знаю, — протянул пожилой рабочий с сомнением в голосе. — Не знаю, долетит ли туда пуля из винчестера.
— Вот и узнаем, — бодро сказал Степан и первым побежал к фургону.
"До чего же будет глупо схлопотать пулю именно сейчас", — подумал он, валясь под защиту высоких колес.
Рабочие шумно упали рядом и просунули стволы между спицами колес.
Сзади кто-то свистнул, и Степан увидел Харви Дрейка, который перебегал на другой конец лагеря. Дрейк оглянулся и поманил Степана, а в руках у него были два винчестера.
— Начинайте стрелять, джентльмены, — попросил Гончар, выбираясь из-под фургона. — Цельтесь повыше и не высовывайтесь. Может быть, вам ответят парой выстрелов, пусть это вас не смущает.
Вместе с Дрейком они спустились в русло пересохшего ручья, которое тянулось в сторону склона. Подбираясь все ближе и ближе к отрогу, Степан слышал хлопки винчестеров. Но снайпер не отвечал.
— Да он уже смылся, — говорил Харви, перебегая вслед за Степаном от одного куста до другого. — Увидел, что промазал, и смылся. А ты предупредил своих, что мы сюда выдвинулись?
— А зачем? Все равно они не попадут.
— Как раз от таких-то мастеров и можно ожидать всяких чудес. Я вот однажды поспорил с одним почтальоном…
Степан поднял руку, и Харви замолк и застыл на месте. До них долетело эхо двух выстрелов. Стреляли на склоне, но звук был приглушенный. И то был звук револьвера, а не мушкета.
Оба, не сговариваясь, подняли бинокли, и оба в один голос произнесли:
— Что за черт? Да это же Бен!
На склоне отрога из-за деревьев показался всадник. За ним шли две оседланные лошади без седоков. Всадник снял шляпу и помахал ею над седой головой.
Степан вышел из-за куста, поднял винтовку прикладом кверху и закричал в сторону лагеря:
— Не стрелять! Не стрелять!
Они пошли навстречу Бену, и Гончар все поводил лопатками, пытаясь избавиться от неприятного ощущения в спине. "Вот что чувствует человек, когда в него целятся", — думал он, представляя, как Фредерик Штерн сейчас разглядывает в поднятой рамке прицела его вылинявшую рубашку.
— Ты забыл свой ящик виски, Харви! — крикнул издалека Бен Смоки.
— И ты привез его сюда?!
— Хе-хе. Как бы не так. Я еще не выжил из ума.
