Почти так все и произошло.
Они стояли в коридоре перед дверью, ведущей в спальню, которую она из-за нехватки свободных комнат делила с леди Палмерстон. Филипп намеревался ограничиться скромным поцелуем в щеку, пожелать ей спокойной ночи и отправиться в свою комнату, чтобы остаться там, в мучительном одиночестве. Но Анджела повернула голову и поймала его поцелуй губами.
Он не сопротивлялся. А разве он когда-нибудь говорил «нет»? И как он мог сказать это сейчас, когда держал в объятиях женщину, которую любил и так страстно желал? И эта женщина хотела его не меньше.
Это был поцелуй, которого стоило ждать и ради которого стоило страдать.
Одной рукой он обхватил ее голову, второй обнял за талию. Анджела прижалась к нему всем своим соблазнительным телом. Он застонал, когда она, не совсем твердо держась на ногах, потерлась о его эрегированное естество. Филипп сделал шаг назад, чтобы прислониться спиной к стене.
Эта женщина действовала на него так, что он едва мог стоять.
Он положил одну руку ей на спину, другую чуть ниже и привлек ее к себе.
Эта женщина растапливала его решимость и ставила под сомнение его самые честные намерения. Она вздохнула и обхватила его лицо своими ладонями, и ему ничего не оставалось делать, как целовать ее. Да он ничего другого и не хотел. Хотя…
Теперь в нем говорили только самые примитивные инстинкты, и говорили они следующее: женщина, которую он желал, была в его объятиях; свободная постель здесь, совсем рядом. Он стоял, прислонившись спиной к двери своего номера, или его комната была слева?
Он не может этого сделать. Она в опьянении, и не только от его прикосновений.
— Мне не страшно, когда я тебя целую, — призналась Анджела.
— Так не останавливайся, — прошептал он.
Конечно, он может. Он, Филипп Кенсингтон, известный законченный негодяй, держит в руках женщину, испытывающую желание, а в его комнате стоит широкая постель. Он делал это раньше, может и сейчас.
Но он не должен. Не теперь. И не так, как он делал это раньше. Она заслуживает лучшего.
Он прекратит это, пока дело не зашло слишком далеко. Еще секунда…
Реальность напомнила о себе в виде громких пьяных мужских голосов, пронзительного смеха женщин и шагов нетрезвых людей, поднимающихся по лестнице. Филиппу пришло в голову, что он должен продолжать целовать Анджелу, пока их не увидят, пока его не застанут в компрометирующей ситуации.
На этот раз он не сбежит. А если побежит, то только к алтарю.
Но ведь именно этого от него все ждут, не так ли? Застигнуть Филиппа Кенсингтона в компрометирующей ситуации. И тут его поразила одна мысль: именно потому, что все о нем такого низкого мнения, он не должен подтвердить их подозрения.
Он прервал поцелуй. Леди Палмерстон открыла дверь, к которой он прислонился. Она подняла брови, глядя на шумную компанию, идущую по коридору. Гуляки извинились и притихли.
Леди Палмерстон бросила на него многозначительный взгляд, Филипп пожелал дамам спокойной ночи и удалился в свою комнату. Один.
Они не направились в Гретна-Грин для заключения поспешного брака, как вначале предположил Лукас, когда увидел, что Анджела, Филипп и леди Палмерстон отправились в дальнее путешествие. Конечно же, нет. Кто же сбегает вместе с наставницей?
Он последовал за ними в захолустную деревушку, находившуюся в одном дне пути от Лондона. Он не мог представить, что могло привести их сюда, разве что необходимость отдохнуть перед дальней поездкой.
Они сняли две комнаты на постоялом дворе. Лукас, находившийся в страшном возбуждении, остановился в захудалой таверне в нескольких милях от дороги. Вернувшись в деревню, он в результате осторожных расспросов узнал, что приезжие посетили миссис и мистера Эндрюс — уважаемую супружескую чету с кучей детишек и большим участком земли, предметом зависти многих соседей.
Он представить себе не мог, что могло заставить их нанести визит каким-то скромным фермерам. Но Лукас мог ждать и наблюдать.
Они выехали поздно утром следующего дня. Лукас последовал за ними.
Глава 22
Услышав стук колес экипажа, катившего по аллее Графтон-Парка, леди Графтон прекратила писать и подошла к окну, чтобы убедиться в том, что не сошла с ума и эти звуки не галлюцинация.
Нет, это не галлюцинация. И более того, это не экипаж ее мужа. Да его и не могло быть. Его светлость приезжал навещать ее и ребенка раз в год — на Рождество. Сейчас было лето. И этот экипаж определенно не принадлежал ее мужу. Хотя она плохо знала своего мужа, но была уверена, что даже под страхом смерти он не сядет в экипаж цвета лаванды.
— Что там такое, мама? — спросил Чарлз. Мальчик бросил своих игрушечных солдатиков и встал у окна рядом с ней, чтобы посмотреть.
— Кто-то приехал с визитом.
— Это папа?
У Джейн перехватило горло, когда она узнала мужчину, выходившего из кареты. Он остановился, чтобы помочь выйти двум женщинам. Она не могла лгать своему сыну, но ему еще слишком рано было знать правду. Она посмотрела на шестилетнего Чарлза, стоявшего, прижавшись носом к стеклу.
— Это не папа. А знаешь, как я догадался, мам? Экипаж совсем другой, и сейчас не Рождество.
В голосе Чарлза звучала неприкрытая гордость своими способностями к дедуктивному мышлению. Джейн не могла объяснить сыну, каким облегчением для нее было слышать в его голосе гордость, а не разочарование.
— Ваша светлость, к вам гости. — Голос дворецкого звучал абсолютно бесстрастно, но в этом не было ничего удивительного, поскольку Фарнсуорту несвойственно было проявление эмоций, и все же он наверняка был взволнован, произнося слова «К вам гости», — ему не часто доводилось это делать.
— Спасибо. Пожалуйста, проводите их в гостиную и принесите чай. Позовите горничную, она посидит с Чарлзом. Я сейчас приду.
Джейн собрала исписанные листки бумаги, положила их в ящик стола и заперла его. Она остановилась перед зеркалом, чтобы поправить прическу, одновременно объясняя сыну, что он должен подождать здесь, пока, мама принимает гостей. Она пообещала ему все рассказать, когда гости уедут, а они будут пить лимонад и есть кекс.
Она постаралась говорить легко и непринужденно, чтобы сын не почувствовал панику, поднимающуюся внутри ее. Что здесь делает Филипп Кенсингтон? Теперь, когда прошло столько лет? Она вновь начала убеждать себя в том, что он не имеет права отнимать у нее сына.
— Какая ты красивая, мамочка!
— Спасибо, дорогой. Я скоро приду. Я люблю тебя, мой маленький.
— Я не маленький.
— Ну конечно. Но я все равно тебя очень люблю. Она помедлила секунду, прежде чем войти в гостиную. Филипп выглядел старше, что было вполне естественно. Со времени их последней встречи прошли годы…
