оказалась отличным проводником в этот мир, дружелюбная и умная, с острым чувством юмора. Несмотря на разницу в наших знаниях, она объясняла всё простым языком, даже самые сложные процессы в лабораториях и технических отделах становились понятными. Каждый раз, когда я задавала очередной «глупый» вопрос, она не усмехалась, а спокойно и терпеливо всё разъясняла. Было заметно, что ей не просто нравилось делиться знаниями — она была предана своему делу и, кажется, получила удовольствие от того, что могла заинтересовать меня этим.
Экскурсия оказалась не просто познавательной, а действительно захватывающей. Я узнала, как здесь разрабатываются технологии для бурения, тестируются новые материалы и создаются прогнозы по разработке месторождений. Мне показывали сложные программы, которые рассчитывали самые точные и безопасные варианты буровых работ. Несмотря на то, что я не была специалистом в этом, меня поразил уровень проработки и деталей.
Но что по-настоящему впечатлило — это атмосфера дружелюбия и открытости, царившая в офисе. Здесь никто не следил за строгим дресс-кодом, сотрудники выглядели расслабленно, и повсюду можно было услышать то тихий смех, то громкий хохот. В каждом отделе, куда мы заходили, нас радушно встречали, и, кажется, я не могла даже вспомнить, сколько раз нас угощали чаем и кофе за эти несколько часов.
Меня приняли легко и непринужденно, без неловких вопросов, но с очевидным любопытством. Сотрудники не пытались выворачивать меня наизнанку, а просто делились своими историями и буднями, и это создавало ощущение спокойного общения. С каждой минутой я чувствовала, что мне здесь гораздо комфортнее, чем в привычной московской суете.
Было даже легче говорить о себе. Ирина, с её мягкой настойчивостью, смогла вытянуть из меня рассказы о моей семье, о маме, а потом мы неожиданно коснулись и темы отца. Это получилось настолько естественно, что я даже не заметила, как начала делиться своими воспоминаниями. И впервые за долгие годы они не вызвали той боли и отчаяния, что, казалось, поселились во мне навсегда. Рассказывая о маме, я словно отдавала дань уважения всем этим людям, которые, как и она, любили свою профессию, жили ею, горели ею. А вспоминая отца, я вдруг осознала, что именно благодаря ему понимаю этих людей, говорю с ними на одном языке — языке северного леса, охоты и природы.
— Что, Ирка, опять сманиваешь мои кадры? — Саша зашел в лабораторию, где мне показывала образцы керна.
— У тебя их сманишь, Александр Юрьевич! — фыркнула женщина, — ты за это рога-то мне пообломаешь.
— Не переживайте, Александр Юрьевич, я всё-таки не геолог. Сманивать меня незачем, — с лёгкой усмешкой сказала я, поднимая голову от микроскопа и встречаясь с его взглядом.
— Эх, девочка, — вздохнула Ирина, качая головой. — А ты думаешь, нам здесь хорошие администраторы не нужны? Да у нас они на вес золота. А у тебя талант к этому — ты правильные вопросы задаешь.
Александр хмыкнул, скрестив руки на груди, и с интересом посмотрел на меня.
— Даже не думай, Ирин, не отдам.
— Да кто бы сомневался, — вздохнула женщина.
— Лучик, на пару минут, — он задел меня за локоть, выводя в коридор.
— Что такое? — нахмурилась я.
— Мышонок, я поехал в ИНК, ты остаешься или увезти тебя в гостиницу?
— А можно останусь? Мне нравится здесь, я еще не все увидела и….
Его глаза засветились удовольствием и гордостью.
— Оставайся. Рад, что тебе нравится, — он не просто был рад, он смотрел на меня так, что у меня дыхание перехватило. — Ирина отвезет тебя вечером. И еще…. — он вдруг смутился, — я…. приеду поздно. Очень поздно. Могу я попросить?
Я молча кивнула.
— Ты не жди меня… и… это… Мне ночью может быть…. Не хорошо, — он впервые, похоже, краснел. — Лучик, не заходи ко мне, не надо, ладно? Не хочу, чтоб ты меня таким видела.
Внезапно мне стало смешно, я вспомнила, о чем говорила Алла.
— Александр Юрьевич, мне не 5 лет, думаешь я не знаю, что следует за такими переговорами? — смеялась я. — Не волнуйся, это ваши дела, я лезть не стану.
Александр на мгновение застыл, явно удивлённый моей реакцией. Его серьёзность враз улетучилась, и он тоже усмехнулся, чуть расслабившись.
— Да, точно, ты не маленькая, — он тихо рассмеялся, а его глаза заискрились. — Просто… ну, знаешь, хотел предупредить.
— Не переживай, — ответила я, всё ещё посмеиваясь. — Я прекрасно понимаю, как это бывает. Езжай спокойно, тем более, что завтра по плану у тебя выходной.
— И у тебя тоже, — заметил он.
— Посмотрим, Александр Юрьевич… ай, — я взвизгнула, когда он внезапно обнял меня и притянул к себе, прямо в коридоре перед лабораторией, — что ты делаешь, отпусти!
— Назови по имени, тогда отпущу! — его взгляд, полный игривости, но в то же время чего-то более глубокого, встретился с моим. Я попыталась сопротивляться, больше из смущения, чем всерьёз.
— Александр… — начала я, но он слегка покачал головой, улыбаясь.
— По имени, Лучик, — повторил он тихо, его голос звучал так близко.
— Саша, отпусти меня, — выдохнула я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Сразу после этого он рассмеялся и, выполнив своё обещание, отпустил меня, сделав шаг назад.
— Что ты творишь? Нас же увидеть могут? — прошипела я, все еще сердясь на него.
— А то никто не догадался, — рассмеялся он. — Мышонок, эти люди знают меня лучше, чем я сам. И ты им нравишься. Здесь не Москва, здесь все намного проще. И сложнее, одновременно. Тебе…. — он снова немного смутился, — по-прежнему…. Неприятно?
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить своё учащённое сердцебиение и привести мысли в порядок. Его смущение было неожиданным, как будто за его игривостью скрывалось нечто более серьёзное.
— Мне странно…. Саш. Непривычно. Ты смущаешь меня, твоя сила и уверенность немного… подавляют. Но мне…. Приятно. Более чем…
Александр шагнул ко мне чуть ближе, словно проверяя, не уйду ли я.
— Спасибо, что говоришь мне это, — ответил он, его голос стал чуть мягче. — Я постараюсь быть менее… напористым. Просто… знаешь, иногда с тобой так трудно держать себя в руках. — Он усмехнулся, но взгляд оставался серьёзным, полным заботы.
Вернулся в гостиницу он действительно поздно. Я так и
