в другой вкусные сосиски.
— Точно, мой друг, — хлопнул Диего по плечу, — и ты очевидно бы хотел путешествовать по миру, а не стоять на карауле возле конюшни, верно?
— Ага, — согласно кивал Боря, — уныло все это. Никакого этого самого, карьерного роста!
— Боря, какой нахрен нам карьерный рост, — Арсений хлопнул себя ладонью по лицу, — вообще благодари Орлова что нам жизнь такую сладкую устроил.
— Разве сладкую? — свёл брови Диего, — вы здесь стоите, мерзнете. И даже не можете погреться в компании симпатичных сеньорит! Давайте сходим выпьем, я знаю отличное местечко.
— Не, — приуныл Борис, — нам нельзя. Да и не мастак я с бабами языками чесать. Стесняюсь.
— Ерунда, — махнул Диего, — это все блок в твоей голове. Все проблемы только в ней. Вот ты сейчас стоишь свободный, но вбил себе в голову, что не можешь никуда пойти. Придумал себе клетку. Но ее же нет, Борис! Ты свободен.
— Правда? — в глазах Бориса зажглись огоньки, — я… я свободен. Слышишь Меня, мы давно свободны!
— Да уж года три как, — закатил глаза Арсений, — но да, порой чувствую себя пленником в клетке.
— А если мы, ну… к барышням пойдем, — робко поинтересовался Борис, — как, ну… с ними говорить?
— О! — воскликнул Диего и расплылся в улыбке, приобнимая за плечо Бориса, рисуя ему рукой картину прекрасного мира, — по части соблазнения сеньорит и делах амурных вы обратились к настоящему профессионалу! Вот представь, что ты сидишь с ней за одним столом. Она смотрит на тебя, между вами мелькнула искра. И нужно разжечь из нее настоящее пламя страсти! Ты же самец, ты хищник, ты альфа, Борис! Ты спрашиваешь ее о том, что она любит больше всего. А любит она себя. И она готова об этом говорить часами!
— А он не уснет? — скептически отнесся к идеи Арсений, — у Бори ваще с памятью беда. Всю голову отбили. Три сотрясения.
— Четыре, — шмыгнул носом Борис.
— Слушать сеньориту не обязательно, главное кивать головой и время от времени говорит: Да, ты права. О, неужели? Главное что ты молодец… ну и все в таком духе. Смекаешь? — приободрил Диего, — А потом, когда она задаст вопрос из вежливости, мол расскажи-ка Боря о себе. Ты главное не растерялся, придумай, что ответить заранее. Вот что-нибудь необычное, интересное, и небанальное. Уверен, в вашей богатой биографии бывало всякое. Есть же такое?
— Дайте подумать, — нахмурился в от мозгового процесса Борис, — о, точно! — он хлопнул кулаком по открытой ладони, — когда я сидел в тюрьме…
— Это интересный опыт, — кивнул Диего, — и сеньорита с удово… стоп. Погодите-ка, — Диего потёр переносицу указательным и большим пальцем, — Вы сидели в тюрьме?
— Был грешок, — фыркнул Арсений, — чё думаешь мы тут сторожим стоим и рады, как собака кости этому месту?
— А, за что сидели то?
— Я за кражу, — пожал плечами Арсений, — Боря за скотоложество.
— И вас поставили охранять конюшни?
— Все так, — хором ответили мужики.
— Понятно… но про это лучше при знакомстве не упоминать. Понимаете о чем я?
Они сделали вид, что поняли. А пока они это старательно делали, в тени крытого шатра конюшен мелькнула тень Тимофея Чернокотова. Крался он своеобразно, накрывшись штатом соломы. Зачем? А хрен его знает. Диего понял, что задавая вопроса, ты редко хочешь услышать ответ. Вот как с этими двумя. Подумать только…
— Господа, раз уж мы с вами откровенничаем, — улыбнулся Диего, — хотите узнать секрет и подзаработать деньжат?
— А чего ж не хотим, — развесил уши Борис, — конечно хотим.
— В общем, как вы знаете, я стабильно приходил в первой двадцатке. И не намерен изменять это. Но секрет в том, что я колдун. Нет, не из тех, кто заклинает на потенцию и продает тертый корень мандрагоры с соплями козы. Настоящий колдун. Моя бабка была ведьмой в первом поколении! Представляете? Вся Гранада к ней очередь занимала, чтобы она пошептала. Вот и мне немного ее способностей досталось. Я шепчу своему коню и он несётся сливаясь с ветром. Благодаря этому я точно приду в первой десятке. Так что смело ставьте на меня. Но… вот какая неувязочка, мне бы с моим верным скакуном повидаться пораньше, он у меня нервный. Не любит быть с другими, понимаете? Думает, я его оставлю тут, как и его деда. Вообще его деда пристрелили, когда он ноги переломал, но Росинанту об этом знать ни к чему, он у меня ранимый.
Диего врал, как дышал. И в этом он был мастер.
— Так то наверно можно, Сень? — Борис сделал бровки домиком, — там лошадка одна страдает. Ей грустно, Сень! Вот бы погладить ее, утешить…
Вот без этого пожалуйста. Извращенец хренов.
— Ну не знаю, Борь, — ломался Арсений, — хотя балин, халявные деньги. Нам точно на мамзелей хватит. Ну и тебе мож овцу какую арендуем.
— А если ослика?
— Да чё тебя так тянет на сохатых! Ты же лечился, Боря!
За их спинами показался Чернокотов, он жестом показал, что все удалось. Позади него тихонечко стоял Тенегрив и Расенант. Конь Диего пошел за Тимофеем, только потому, что тот дал ему свой шарф с запахом. По другому конь бы быстрее ему копытом в лоб залепил.
Тимофей показал на Бориса, мол я беру его, а ты вали того, что рядом.
— Кхм, господа, — откашлялся Диего, прерывая оживленную беседу, — боюсь, наша сделка отменяется.
— А? Чё?
Первым отхватил в затылок скотоодей Борис. Следующим получил четко в переносицу Семён, и сверху сапогом, чтобы сознание померкло наверняка.
— Спасибо, а то приходится держать энергией ещё троих там, — Тимофей кивнул в глубины конюшни, —
