Лулой родился мальчик, которого назвали Джеймс, точная копия отца, только нормального роста. Симпатичный парень и, надобно заметить, отличный племянник. Думаю, его ждет большое будущее. Что до путешествий, о которых мечтал Коротыш, то, кроме как поездки на север штата на выставку в новом автомобиле и в компании жены и сына, он уже никогда не выбирался за пределы Восточного Техаса. Его это, похоже, не беспокоило. Книги о путешествиях он тоже забросил, и я больше не видел его за чтением. Зато на самом высоком месте своего участка он построил вышку со смотровой площадкой для телескопа. Не того старого, а нового, куда сильнее. В плохую погоду телескоп накрывали специальным промасленным чехлом.
На этом самом месте, где-то лет через десять, Лула его и нашла. Подвело сердце, хотя он был еще не стар, пусть и не первой молодости. Он сидел на высоком стуле перед своим телескопом. Наблюдал за звездами. Надеюсь, он умер, не отрываясь от окуляра, и последний его взгляд был обращен на Марс.
Я мог бы рассказать больше о Луле и ее сыне и о наших с Джимми Сью детях – сыне Лукасе и дочери Луле, названной в честь моей сестры. Только это уже другая история. А вам хочу заметить, что мой рассказ, возможно, и не всегда чистая правда – но та правда, как я ее помню. Как говорит Джимми Сью: случается, помнишь не так, как все было, а так, как ты думаешь оно произошло.
Вскоре за тем, как Коротыш умер, я стал вспоминать наше общее приключение, то, как он спас Лулу, и как перевернулась ее жизнь после встречи с ним. Я думал о том его блистательном и невозможном выстреле. Выстрел не только спас Лулу от Беспощадного, но и свел их с Коротышом вместе. Как-то ночью, размышляя об этом, я решил сесть в свой новый «форд» и проехать к его телескопной вышке.
Я приехал туда в полной темноте и вскарабкался вверх по лестнице. На площадке уселся на стул Коротыша перед его телескопом. Посидев какое-то время неподвижно, я осторожно, чтобы не сбить настройки, приник к окуляру и взглянул в бархатно-черное, усыпанное звездами ночное небо – и вид его будто отпечатался в моей голове.
Долго смотрел я на звезды, вспоминая историю Коротыша о человеке, который раскинул руки и отправился на Марс, пусть даже только в своих мыслях. Было бы здорово, подумал я, чтобы также случилось с Коротышом. Чтобы его дух тоже отправился на Марс. Но тут же сообразил, что он уже не хотел этого. Он был счастлив. И пусть так и не поверил в Бога, но, полагаю, поверил в любовь.
Я смотрел на эти звезды и на черноту между ними, и тут меня посетила странная мысль. Похоже, все мои старые представления о Боге, небесах, арфах и ангелах были совсем ничтожны по сравнению с тьмой и рассыпанными по ней светилами, которые все вместе относились к чему-то большему и совсем не столь очевидному. И, доложу вам, в тот самый момент я впервые почувствовал, что я тоже часть чего-то чудесного и более удивительного, чем я мог когда-либо представить.
И такая мысль совсем меня не потревожила.
