вот тогда, наверное, я и запустила разрушающую лавину во Вселенной.
Где-то в голове засела стойкая мысль, что, если всех моих друзей отсюда выгонят, то они резко постареют и исчезнут навсегда, а я потеряю свой дом, в который можно вернуться.
Столько всего здесь произошло, стольких людей видели эти стены, а уж какие руки построили его…
— Народ, а вы помните тётку Федору? — Меня резко осенило, но мысль не сформировалось до конца.
— Которая угрожала своему будущему мужу топором, чтобы тот женился на ней?
— Разве только ему? Она там троим под нос топор-таки всунула, — дядя Мойша закинул в рот виноградинку, сладко прищурившись.
— А вышла-то за кого? Я уж и не помню, не видно никогда было.
— Так за такого и вышла, что видно не было. А чего ты спрашиваешь?
— Она, вроде, рассказывала, что её муж и проектировал эти дома, — я отставила в сторону бокал вина и начала тараторить, пока завладела вниманием всех присутствующих, — и…
— Да, точно! — В гостиную зашла тетя Роза, преследуемая ароматом свежих пирожков с капустой, — забыла, как его там. Он ещё какие-то награды получал.
— Награды? — Айрин вскинула голову.
— Вот и я про это же! Что, если наши дома представляют собой историческую ценность?
— Но право на их выкуп уже приобрел какой-то застройщик, — Айрин вновь наполнила мой бокал вином, — значит, здания не представляют собой никакой исторической или архитектурной ценности.
— А за спрос-таки бьют что ли? — Неосознанно переняла манеру дяди Мойши. — Может, никто не проверял? Имя у него вряд ли громкое.
— А ты знаешь, как проверить?
Все резко замолчали, даже не дожевав закуски.
Тетя Роза подошла к глянцевому шкафу-стенке, где хранила хрусталь, дорогостоящие лекарства, кажется, свою заначку и еще кучу всего ценного.
— А ты все спрашивал, чего я дурью маюсь, — бормотала она себе под нос, листая крошечные странички маленькой записной книжки, — сей час вы меня все благодарить будете.
У тети Розы, как выяснилось, в федеральном архиве работала одноклассница, а потом и сокурсница. Когда они были в стройотряде, наша тетя Роза одолжила той аж целых пятьдесят пять рублей, которые последняя так и не вернула. А вот если учесть инфляцию, то… Но она это вспомнила так, к слову.
— Сейчас уже поздно ей звонить, — заглушив общий гомон голосов, напомнила я соседям.
— Так сообщение написать можно, — деловито заметил дядя Мойша.
Было решено отправиться в федеральный архив мне и Айрин, но с утра все планы изменились: мы настолько засиделись, что с утра проспали даже пенсионеры. А мне вообще на работу надо было лететь.
Возле здания суда заметила до боли знакомый мерседес. Иосиф Штеймлер никогда не любил, когда я открывала ему дверцы машины, на этот раз делать этого я даже не пыталась.
Не факт, что в салоне нового мерседеса находился Архаров, но некое шестое чувство пыталась избегать его во что бы то ни стало.
Почти сползла с сиденья, пока отгоняла авто на парковку. Подальше от машины Архарова. Глупо думать, что тот прямо-таки бросится ко мне с кучей постановлений и предписаний, в которых прописан мой приговор «выплатить» или «не приближаться». Да, меркантильный интерес не встрять в ещё большие долги преобладал над разбитой гордостью не попадаться на глаза тому, кто выставил меня на улицу.
Резко раздался видеовызов. Настолько резко для меня, сканирующей территорию, что я даже подпрыгнула на сиденье.
— Чего ты так громко звонишь? — Возмутилась улыбающейся на экране Айрин.
— Кажешься, мы кое-что нашли!
— Это что, там банка с супом у тебя за спиной?
— Да, котлеты с макаронами мы уже съели.
Айрин перевела камеру. На изображении было видно, как команда по спасению домов разделилась на два лагеря: тех, кто среди стеллажей и папок бесстыдно хихикает и попивает чай с булочками, и тех, кто сладко сопит среди тех же стеллажей и папок.
— Тут целая канитель намечается: подать прошение на проверку, подать заявление комиссии, дождаться ту самую комиссию, причем все госпошлины ложаться на нас. Кажется.
— То есть, у нас может получиться? — Я даже привстала от воодушевления.
— Не факт, — Айрин в задумчивости прикусила губу, — это просто здание именитого архитектора. А среди всех именитых архитекторов он даже в сотку не войдет, просто… Можно начать, а там посмотрим.
Айрин по характеру сорвиголова. Если бы мы были в каком-нибудь тупом американском фильме, она бы была одной из тех подружек главных героинь, которые пользуются любовью зрителей больше, чем сами главные героини. Эдакие умные и с перчинкой, по типу палец в рот не клади, особенно на фоне бесхребетных соплежуек.
О Боже… Я же и есть та самая герония-соплежуйка, подруга которой вытаскивает на себе весь фильм. Хотя бы сейчас на меня посмотреть. Вот что я делаю? Прячусь на парковке от человека, которому на меня скорее всего полностью начхать. А вспомнить, как Айрин вытаскивала меня из депрессии? Ну рассталась с мужчиной, и что? Проблем хуже в этом мире не существует, что ли? Я бы на ее месте мне бы втащила. От души так, чтобы мозг на место встал.
— Ты чего там растоналась? — Айрин поставила телефон на что-то мне невидимое, теперь я четко видела, как она легла головой на локти, растекшись по старому столу с облупленным лаком.
— Ты знаешь, что я тебя люблю?
— Знаю, крошка.
— Ты знаешь, что я размазня?
— Наблюдала, мне не понравилось.
— Мы что-нибудь придумаем с этим домом. Пока не пишите никуда, — задумчиво протянула я, глядя на кусты-ограждения парковки у здания суда.
— Ты выглядишь так, будто у тебя есть идея, — Айрин даже подскочила на месте, задев стол, отчего телефон шлепнулся, явив мне потолок в побелке.
— Пока только в зародыше, даже в слова оформить не получается.
Вот странно, буквально секунду назад в голове роились идеи, которые пропали как по хлопку в тот момент, когда Айрин отключилась. И я просто сидела и смотрела на кусты, время от времени делая глотки крепкого кофе. Кстати, от Эдмундо. Тетя Роза за ним присматривает.
Люди часто говорят про «черные полосы». Вроде, как после них обещаны белые. Что-то мне подсказывает, что слова той песни были очень даже правдивы: «здесь любая полоса на любителя».
Как же чешутся укусы клопов.
Да еще и на лице. Сейчас-то все самое страшное прикрывают волосы, но совсем скоро моим ликом можно будет вытаскивать кошельки прохожих в темных подворотнях. Или устроиться коллектором. Или…
Мысль в заготовке роилась на периферии сознания. Когда я так и не встретила Архарова, я почти поймала ее за хвост. Когда возила господина Штей млера
