струпьями и начали затягиваться, новых признаков нагноения также заметно не было. Изучив шрамы на спине Эссекса, я велела ему повернуться. Несмотря на ужасные условия и плохое питание, он, как и прежде, выглядел мускулистым и сильным: широкая грудь, крепкие плечи, упругий живот. Рука с ножницами дрогнула, когда я взялась срезать брюки. Вскоре решимость окончательно покинула меня, и я поспешила отвести взгляд.
Изнутри брюки были облеплены засохшими нечистотами. Мне приходилось бороться с рвотными позывами, пока я стягивала грязную ткань. Эссекс ссутулился, закрывая гениталии скованными руками. Теперь, если не считать слабой попытки прикрыться, он стоял передо мной обнаженный. Грязные лохмотья я собрала в кучу и вынесла за дверь.
– Зачем ты делаешь это? – прошептал Эссекс.
– Прости, что долго не приходила к тебе, – сказала я вместо ответа.
– Я заставил тебя страдать.
– Это меня не оправдывает.
Смочив в воде тряпку, я щедро намылила ее щелочным мылом и начала обмывать Эссекса. Он вздрогнул и поежился.
– Извини, вода холодная, – сказала я. – Но идти на кухню и греть ее слишком рискованно.
Я обтерла плечи и грудь Эссекса, а затем осторожно провела влажной тканью по его израненной спине. Он расслабился под моими прикосновениями, во мне же каждое касание откликалось мучительным томлением. Я протянула тряпку Эссексу и жестом показала, чтобы он сам вымыл нижнюю часть туловища.
Но он отрицательно качнул головой и вернул тряпку мне. Я слышала его участившееся дыхание и чувствовала, как колотится у меня сердце. Опустившись на корточки, я стала мыть возлюбленного. В какой-то момент он запрокинул голову и испустил глубокий протяжный вздох, от которого меня бросило в жар. Я старалась не обращать внимания на набухшие соски, плотно обтянутые тонкой блузкой. Намылив живот и бедра Эссекса, я смыла пену водой, а остатки вылила ему на ноги. Видно было, как сильно отекли у него схваченные кандалами лодыжки.
– Больно, наверное? – спросила я.
– Я соскучился по тебе, Фиби… – Он приблизился ко мне, а в следующее мгновение наши губы слились в поцелуе. Я прильнула к его обнаженному телу, мы жадно целовались, еще и еще. Я чувствовала, как в ответ на его возбуждение разгорается моя страсть – то самое желание, которое я когда-то испытывала, лежа рядом с Эссексом на сеновале в конюшне, и которое однажды взяло верх над моей осторожностью и здравым смыслом. Годы, проведенные в разлуке, ничуть не притупили наших чувств. Я подобрала подол юбки и уперлась ладонями в стену. Эссекс перекинул скованные руки мне через голову, крепко обхватил за талию и вошел в меня. Мы подходили друг другу, словно два кусочка мозаики. Цепи на его кандалах позвякивали в такт нашим движениям.
– Я люблю тебя, Фиби, – долгим шепотом напевал он мне в ухо свою жаркую балладу. – Ты по-прежнему моя.
Наши бедра двигались медленно и синхронно, ритм постепенно убыстрялся до тех пор, пока мы уже были не в силах контролировать себя. Я уперлась лбом любимому в плечо и прикусила губу, чтобы криком не выдать нашу тайну.
Глава 34
Время на исходе
Когда разум наконец прояснился, я помогла Эссексу поднять над головой скованные руки и выскользнула из его объятий. Позабытая тряпка висела на краю ведра.
Я потянулась к ней, но Эссекс остановил меня:
– Оставь здесь. Я хочу сохранить твой запах. Он поможет мне держаться за жизнь.
Я покраснела и провела влажными ладонями по измятой юбке. Эссекс всегда умел говорить такие вещи, перед которыми невозможно устоять. Душа наполнилась ликованием: казалось, к нам обоим пришла новая жизнь. Я обернула бедра и ноги Эссекса принесенным куском холстины и сшила ткань свободными стежками. Получились широкие брюки, которые при необходимости он мог легко спустить. Как только с одеждой было покончено, мы уселись на краю жесткого топчана, и я протянула Эссексу сверток с едой.
– А у меня и столовые приборы имеются, – с улыбкой показал он на ложку, валявшуюся в углу чердака.
Я подняла ее и сполоснула питьевой водой из фляги.
– Откуда она тут взялась?
– Друзья из камеры подо мной передали. Там в полу есть небольшая щель. Я рассказываю им, как живут на Севере, а они делятся со мной табаком и хлебом, а также последними новостями. Недавно узнал кое-что про миссус Дельфину. – Глаза у Эссекса расширились, словно он собирался поведать какую-то грандиозную тайну. – После смерти мастера Джейкоба она потеряла все свое состояние.
– Каким образом?
– Вышла замуж за какого-то пройдоху. Он проиграл плантацию в карты, а потом бросил ее ради другой богатой вдовушки.
– А дети?
– Насколько мне известно, детей у них не было. Теперь хозяйка живет на ферме у своих родителей. Поговаривают, слегка тронулась головой.
– Что посеешь, то и пожнешь, – хмыкнула я, вспомнив свое проклятие, и почувствовала умиротворение, которого давно не испытывала. – Твое здоровье. – Я вручила Эссексу припасенную бутылку виски.
Он сделал несколько жадных глотков и протянул бутылку мне.
– Нет, спасибо, – покачала я головой.
– Никогда не пробовала виски? – удивился он.
– Нет. Только вино.
– Глотни. Снимает боль и помогает забыться. Ну же, смелее, – подбодрил меня Эссекс.
Я поднесла бутылку к губам. Тягучая жидкость хлынула мне в рот, обожгла язык и защипала горло.
– Кошмарный напиток, – поморщилась я.
– Подожди. Скоро почувствуешь тепло. – Он забрал у меня бутылку.
Я потерла шею, дожидаясь обещанного эффекта.
– Где твои дети? Удалось что-то выяснить?
– Ничего.
– Ты должна снова попытаться отправить письмо.
– Это слишком рискованно.
– Я обещал, что вытащу нас отсюда, и сдержу слово. Письмо – наш единственный путь к свободе. – Он снова передал мне бутылку, и я осмелилась сделать еще глоток.
– Понятия не имею, к кому можно обратиться. И кому можно доверять, – призналась я.
– Фиби, помнишь, как мы жили на плантации? Именно ты разработала план побега и попросила тетушку Хоуп помочь нам. Уверен, ты справишься опять. Потому что иначе я просто умру в этой камере, даже не сомневайся.
– Не надо, не говори так.
– Но ты ведь сама сказала: я для них угроза. Они ни за что не выпустят меня отсюда живым.
Я поцеловала Эссекса в губы и встала, собираясь уходить. Время бежало быстро: скоро начнет светать.
– Побудь еще немного, – взмолился Эссекс, – мне так одиноко.
Я снова опустилась на жесткую лежанку и положила голову ему на плечо.
– Пару минут, не больше.
Я сидела, прижимаясь к теплому боку Эссекса. Мы болтали и хихикали, бутылка ходила между нами. Мы вспоминали прошлое и счастливые моменты жизни на плантации Белл. Должно быть, в какой-то момент мягкий голос любимого вместе с выпитым алкоголем
