Именно поэтому Петра и сидела сейчас на пластиковом стульчике, дожидаясь, когда дежурный сержант заполнит все бумаги. А он работал со скоростью заторможенной улитки.
Глава 105
Сцена напоминала эпизод из «Красавицы и чудовища».
Тэмми Роддик шла по Бродвею рядом с Тоддом Палкой. Редкие прохожие посмеивались, понимая, что для этакой красотки жирдяю пришлось опустошить все свои кредитки. Видимо, направляются в отель «Вестгейт» повеселиться, сально ухмылялись они.
Они и впрямь шли к «Вестгейту», вот только номер им не требовался.
Тодд Палка проводил Тэмми на парковку к золотистого цвета джипу, на заднем сиденье которого восседал Рыжий Эдди. Он пожирал рыбные тако, обмакивая их в сальсу.
— Залазь ко мне, красотка, — прожевав очередной кусок, велел он.
Тэмми проигнорировала лестное предложение.
Тодд Палка тем временем уже тек по направлению к лифту.
— Не волнуйся, сестренка, — успокоил девушку Эдди. — Никто тебя и пальцем не тронет. Я жизнью своего сына поклялся.
Тэмми забралась на заднее сиденье и сразу задала вопрос:
— Где она?
— Тако хочешь? — Вместо ответа Эдди протянул ей белый бумажный пакет.
— Где она? — повторила Тэмми.
— В безопасности.
— Я хочу ее видеть.
— Пока нельзя.
— Прямо сейчас!
— А ты настоящая tita, да? — осклабился Эдди. — Знаешь, что по-гавайски значит tita? Крутая девчонка! Мне такие нравятся. У нас много свободного времени, tita, можем провести его вместе. О-о, вы только посмотрите, как засверкали ее зеленые глаза! Заведи меня, tita, сделай мне приятно!
— Я свою часть уговора выполнила, — ледяным голосом произнесла Тэмми.
— А мы выполним свою часть, — пообещал Эдди. — Но только не сейчас. Придется тебе немножко подождать. Терпение — прекрасное качество.
— Когда?
— Когда что? — переспросил Эдди, вгрызаясь в тако. Из уголка губ потекла струйка сальсы.
— Когда ты выполнишь свою часть уговора?
— Кое-что еще должно произойти, — ответил Эдди. — Если все пойдет как надо и ты никому ничего не растреплешь, то… завтра утром.
— Где?
Эдди улыбнулся, вытер сальсу с губ и запел:
— «Позволь мне увести тебя, ведь я возвращаюсь…»[62]
Глава 106
Бун все никак не мог выбросить из головы Тедди Четверку.
Лежа на металлической скамье, он снова и снова прокручивал в мозгу картинку: Тедди в номере мотеля с девочкой-мексиканкой. Не удивительно, что ты никак не можешь про него забыть, сказал себе Бун. Признайся, у тебя серьезный пунктик насчет педофилов. Но нельзя же думать об этом постоянно.
Хотя по-другому не получается. Что-то свербило у Буна в мозгу. Что-то в парочке Тедди — Тэмми было не так, но что именно, пока от него ускользало.
Будем последовательны, решил Бун.
Тэмми ушла от Мика Пеннера к Тедди. В том, что она продалась, ничего удивительного нет. Правда, большинство стриптизерш пользовались близким знакомством с Тедди, чтобы задаром сделать пластическую операцию, а на Тэмми не было ни шовчика. Предположим, она в этом просто не нуждается. Либо они еще не настолько близки.
Мик знал, что его девушка спит с Тедди, потому что выследил их во время поездки к дешевому мотелю у клубничных полей. Что, прямо скажем, не совсем понятно, ведь Тедди может позволить себе любой отель в Ла-Хойе, а уж девушка вроде Тэмми наверняка привыкла к определенному уровню комфорта и по идее должна на нем настаивать.
Почему же он повез ее в дешевую дыру на задворках Оушнсайда?
Потому что там клубничные поля. Там рядом маленькая мексиканская девочка. Но и это нелогично. С чего бы ему брать туда Тэмми? Скорее уж следует предположить, что добрый доктор постарается как можно тщательнее скрыть свои дурные наклонности.
Но не только в этом рассуждении недоставало логики. Педофилы называются педофилами в первую очередь потому, что питают нездоровую страсть к маленьким детям. Но Тедди известен на все побережье своей слабостью к вполне зрелым стриптизершам. Да и прозвище Четверка он получил не просто так. Всем своим любовницам он мастерил прекрасные, а главное — более чем взрослые груди четвертого размера.
Тедди Четверка любит женщин.
Да, но в мотеле ты застал его с ребенком, так что…
Парень с койки напротив не мигая уставился на Буна. Типичный качок, фанат тренажерного зала.
— Чего тебе? — спросил Бун.
— Ты меня помнишь? — вопросом на вопрос ответил бугай.
Все в камере затихли и приготовились наблюдать за развитием событий. Это хоть немножко разбавит монотонную скуку тюремной жизни.
— Нет, — признался Бун. — А что, должен?
— Ты меня как-то из «Вечерней рюмки» вышвырнул, — напомнил парень.
— Ясно. — Тоже мне особая примета, подумал Бун. Мало я идиотов из «Рюмки» вышвыривал?
Парень поднялся и подошел к Буну.
— Но сейчас-то при тебе нет твоего крутого дружка-самоанца, а? — прорычал он.
Бун начал припоминать случай с этим верзилой. Он приехал откуда-то с востока, вусмерть напоил туристочку и собирался с дружками увезти ее и изнасиловать.
Парень пристально оглядел обитателей камеры и театрально воскликнул:
— Нет, что-то я тут его не вижу!
— И что? — поинтересовался Бун.
— А то, что я сейчас набью тебе харю, — объяснил Жим Лежа.
— Мне неприятности не нужны.
— А мне насрать, что тебе нужно, — хрюкнул бугай.
К Буну приблизился байкер, сидевший у стены.
— Тебе помочь? — спросил он.
— Нет, спасибо, — поблагодарил Бун. До чего хреновый день. Дерьмовый, честно говоря, и без малейших надежд на улучшение. Он так и не поспал, у него болело все тело, он устал и был в дрянном настроении. А тут еще этот перекачанный хер со своими придурочными претензиями.
— Вставай, — велел парень.
— Не хочу.
— Ну и мокрощелка.
— Да ради бога, — пожал плечами Бун.
— Ты моя шлюха, — осклабился Жим Лежа.
— Как скажешь, — откликнулся Бун, скрестил на груди руки и закрыл глаза. Он почувствовал, как мужик наклонился, чтобы схватить его. Резко выбросив вперед кулаки, Бун развел руки зека в стороны и ударил ребрами ладоней по его шее.
