Тэмми колебалась.
Это состояние Джонни тоже было знакомо. Сейчас Тэмми с одинаковой вероятностью может как согласиться на беседу, так и отказаться. Она уже наклонилась к Джонни, как вдруг…
В коридоре послышался шум.
— Я ее адвокат! Пустите меня! — раздались крики.
— Пошел вон, — крикнул адвокату Харрингтон.
Тэмми сжала зубы и уставилась в потолок. Джонни поднялся, открыл дверь и увидел стоящего в коридоре Тодда Палку.
— Все хорошо, — сказал он Тэмми. — Я здесь. Ничего больше не говорите.
Уже через полчаса Тэмми была на улице.
Глава 103
Бун застрял в участке надолго.
В конце концов, он ведь ударил копа.
Детектива.
В здании суда.
И не просто стукнул его разочек. Он сорвался — колошматил Харрингтона кулаками, и мышцы, натренированные долгими годами сёрфинга, переливались под кожей. Удар за ударом, он бил Харрингтона по лицу, по ребрам, по животу, пока Джонни Банзаю не удалось, применив какой-то хитрый прием дзюдо, перекрыть Буну кислород и оттащить его назад.
И вот теперь Бун лежал на металлической скамье в камере. Никто его не трогал. Камеру с ним делили черные, мексиканцы, несколько белых алкоголиков, байкеров и наркоманов, но никто не осмеливался подойти к нему.
Он избил копа.
Детектива, на минуточку.
В здании суда.
Бун легко мог бы выиграть выборы президента камеры, вздумай кто-нибудь их организовать. Им тут восхищались. Предлагали бутерброды с колбасой.
Но он не хотел есть.
Был слишком несчастен, чтобы есть.
Все кончено, думал Бун. Я, как тупой карась, заглотил наживку Харрингтона, и теперь мне грозит срок за нападение на офицера полиции. Это значит долгие месяцы в тюрьме и конец карьере детектива.
Половина команды конвоиров на меня злится, вторая половина совершенно резонно считает полнейшим кретином. Я позволил этой девчонке Роддик обвести себя вокруг пальца. Гнался за ней как дурак, а ей только того и надо было, чтобы ее поймали. И оглянуться не успел, а она уже — бац! — и проковыряла дыру в нашей общей лодке.
И теперь мы все пойдем ко дну.
Роддик нас подставила. Она и не собиралась давать показания против Сильвера. Втюхала страховщикам историйку, чтобы те отказали Дэну в возмещении ущерба, а теперь, когда она изменила свои показания, он спокойно засудит их на гораздо большую сумму. Все эти поиски и погони нужны были только для того, чтобы мы убедились в ценности ее, Тэмми, персоны. И так оно и вышло.
Судья Хэммонд отклонит просьбу Алана признать судебный процесс противоречащим нормам правосудия и удовлетворит ходатайство Тодда о вынесении вердикта, перед которым выскажет присяжным свое мнение. Когда жюри вновь соберется завтра утром, судья сообщит им, что страховую компанию уже признали виновной и что им предстоит только решить, сколько присудить пострадавшему Сильверу.
Многие, многие миллионы.
А на Алана посыплются шишки из адвокатской ассоциации штата за неэтичные методы ведения дела. Не говоря уж о том, что его наверняка накажут за подстрекательство к лжесвидетельству.
Как и Петру.
На ее карьере можно сразу ставить крест. Хорошо, если ее лицензии не лишат. Партнерства в фирме ей уж точно не видать. Если и решит остаться в профессии, будет до пенсии заниматься мелкими авариями и прочей чепухой.
К Буну подошел худой белый наркоман и, дрожа, протянул ему кусок черствого хлеба.
— Хочешь сэндвич? — предложил он.
— Нет, спасибо, — отказался Бун.
Наркоман все не уходил. Его усохший от метамфетамина рот трясся от нетерпения.
— Хочешь, отсосу? — настаивал он.
— Проваливай, — велел Бун, и наркоман послушался.
Вот такой и будет отныне моя жизнь, мрачно предрекал Бун. Черствые бутерброды, нарики в друзьях и предложения тюремной любви.
Повернувшись на койке, он уставился лицом в стенку.
Никто не посмеет меня и пальцем тронуть, думал он.
Глава 104
Петра сидела на пластиковом стуле, прикрученном к стене в приемной полицейского участка.
Как же тут хорошо, подумала она. Правда, сейчас ей хорошо везде, где нет Алана Бёрка, который набросился на нее как разъяренный питбуль.
— Отличная работа, — язвительно бросил он, выходя из суда на улицу.
— Я же не знала, — пискнула Петра, с трудом поспевая за начальником.
Он остановился и злобно на нее уставился:
— Твоя работа состоит в том, чтобы знать! И в том, чтобы готовить свидетелей к даче показаний! Показаний, выгодных нам, Петра! А не противной стороне! Видимо, я виноват, что раньше тебе этого не сообщил, да?
— Разумеется, вы правы.
— Я прав?! — закричал он, раскинув руки, как Иисус Христос на распятии. Крутанувшись на триста шестьдесят градусов, он возопил: — Эй, люди, слышали? Я прав! Слышали?! Помощник адвоката, в жизни не обработавшая ни одного дела, говорит мне, что я прав! Ну что может быть лучше?! Неужели я еще когда-нибудь буду так счастлив?!
Прохожие спешили мимо, пряча смущенные улыбки.
— Извините, — тихо сказала Петра.
— Твоего «извините» мне не достаточно.
— К концу рабочего дня у вас на столе будет лежать мое заявление об увольнении по собственному желанию, — добавила она.
— Нет-нет-нет-нет, — покачал головой Алан. — Это слишком просто. Тебе не удастся вот так взять и сбежать. Нет. Ты пройдешь весь этот длинный и тяжелый путь к смерти, разрушению и унижению вместе со мной.
— Хорошо, — кивнула Петра. — Разумеется. Как прикажете.
— Ты с ним спишь? — поинтересовался вдруг Алан.
— С кем?
— С Тоддом Палкой! — снова заорал Алан. — С кем-кем, с Буном, конечно! С кем же еще?
Петра залилась краской и молча уставилась на Бёрка.
— Не думаю, что это подходящая тема для разговора между начальником и подчиненной, — наконец выдавила она.
— Подай на меня в суд, — посоветовал Алан и пошел прочь. Сделав пару шагов, он развернулся. — Послушай, мы купились на старый, как мир, трюк. Ты тут не виновата, я сам должен был прочухать. Ну да, обвели нас вокруг пальца. Сожгли дешевый склад при фальшивых свидетелях, а потом быстренько сменили пластинку и теперь вот получат деньги как несчастные жертвы злобной страховой компании. Они выиграли; мы проиграли. Случается. А теперь иди и внеси за Буна залог. Не бросать же своих раненых на поле боя, — хмыкнул он.
