вид, что ты делал выбор. Меняя пуповину на короткий поводок, Управляет кукловодом кукловод
— Гермиона! — крикнул Гарри. Девушка тут же показалась на крыльце вместе с Роном. — Собирай всех, — глаза Поттера светились смелостью и решимостью. — Мы готовы.
Драко нервно улыбнулся: страшно до ужаса, но, если это единственная возможность победить Волан-де-Морта, вместе с Гарри он готов пройти через свою смерть — почти готов, осталось только собраться духом.
Гарри сделал шаг в сторону, потянув Малфоя за собой, в хижину, как вдруг раздался оглушительный свист. На руке Драко задрожала кожа, краснея под извивающейся чёрной змеёй, над головой заискрили молнии, и следом разошёлся зловещий гром — неподготовленный разум посчитал бы, что вот-вот начнётся гроза. Но Драко знал, что погода не имеет свойства так скоро меняться без посторонней помощи.
Пожиратели смерти закружили над хижиной, накрывая её плотным котлом, и обрушились на землю с душераздирающим криками. Драко бросил короткий взгляд на Грейнджер, надеясь увидеть в её глазах твёрдую мысль: всё идёт так, как задумано. Но в них нашлось лишь полное смятение — ей в шею уткнулся кончик волшебной палочки. Руквуд крепко вцепился в её локоны, пресекая любую попытку вырваться. Рона удерживал Селвин, приструнив барахтающегося сопротивленца тяжёлой рукой — и палочкой у виска.
Камень в руке Малфоя нагрелся, обжигая тонкую кожу, и затрясся в ладони, намереваясь выскочить из неё. Драко сжал артефакт крепче, морщась от боли, но его края вдруг начали резать кожу. Неизвестное заклинание надавило на пальцы, почти ломая хрупкие косточки, и Драко, к своему стыду, не сдержался, распахнул ладонь, выпуская единственную возможность выжить из своих рук.
Чёрный дым обнажил зловещее лицо Волан-де-Морта. Он появился всего в нескольких метрах от Драко и Гарри, демонстративно перебирая воскрешающий камень меж своих пальцев.
Из хижины раздался звонкий женский смех — в дверях показались смущённый Пиритс, не поднимающий взгляда с земли, и радостная Панси. Паркинсон нарочито медленно потянулась, остановившись перед Гермионой, и отряхнула подол своего платья от пыли:
— Мы с тобой ещё поиграем, — подмигнула она, направляясь к своему Хозяину. На её лице цвела наглая победная улыбка. Драко дёрнул палочкой — лишь бы не видеть этих уничтожающих растянутых губ, — но вдруг почувствовал, как Гарри сжал его запястье.
— Прекрасная работа, — прошелестел Тёмный Лорд, когда девушка, беспрепятственно минуя Гарри и Драко, подошла к нему. Пиритс, молча, понурив голову, прошествовал за ней следом.
Волан-де-Морт их обыграл. Снова. Спланировал спектакль с Паркинсон, чтобы отыскать их убежище без лишних хлопот. В действительности всё просто: зачем рыскать по свету, когда мотыльки сами летят на твою паутину? Драко поджал губы, не спуская мрачного взора с Тёмного Лорда.
— Прекрасно! — скользкий шаг Волан-де-Морта заставил Гарри напрячься: Драко это понял по пальцам, вцепившимся в его руку. Тёмный Лорд подкинул камень в небо, и тот стремглав влетел в ладонь Пиритса. Пожиратель, тихо ахнув, крепко сжал Дар Смерти. — Самонадеянность — порок, Поттер. Как и любовь.
— Что тебе вообще известно о любви? — выплюнул Гарри в ответ.
Всё пропало. Драко безнадёжно взглянул на Пиритса, прятавшего глаза. Всё было зря: начиная с бездарной попытки сопротивляться в одиночку, кончая общими делами с Поттером — всё безнадёжно; как он только мог понадеяться обыграть искусного хитреца? Драко жизнь положил на изучение легилименции и окклюменции, бесстыдно лгал в глаза всем без разбора, сокрушался о несправедливости мира и вынужденной — прежде — связи с Гарри; он сделал многое, чтобы истребить хищного змея, попытаться отрубить его гнилую голову, но стоило лишь понадеяться на скорую победу, острым клинком пройтись по ледяной шее, как тот, подобно лернейской гидре, тут же отращивал несколько других голов.
Драко смотрел на Волан-де-Морта и видел в нём свою жизнь: полную унижений, неудач и трагедий. Жизнь, от которой всегда пытался сбежать, которой боялся до ужаса, потому что, сколько ни пытайся, её не изменить. Но Гарри дарил надежду. Свобода в движениях, истина в словах и чистота мыслей — образ сладкого, щемящего сердце будущего — призрачно-близкий и такой недостижимый. Особенно теперь. Когда выход только один: решиться на смерть.
Смерть, подразумевающую абсолютный конец.
«Поттер сведёт тебя в могилу», — Блейз вечно это повторял — ещё в школьных стенах: сначала в шутку, после — всерьёз. На квиддичном поле, в межфакультетских соревнованиях Драко мечтал догнать Гарри в силе и смелости. Но ему всегда чего-то не хватало: ума, сноровки, опыта; Гарри — особенный, а Драко — нет. Обычные подвигов не совершают, даже если искренне мечтают об этом. Им не хватает духа. Обычные действуют в тени, скрываясь от лишнего внимания, нацепив маску холодного равнодушия на лицо. Но даже к тем, кто прячется за спинами особенных, смерть протягивает свои костлявые руки. Единственное, в чём Драко преуспел, так это всё в той же окклюменции. Вот только, как оказалось, проку от этого никакого. Он стоит под прицелом обеих сторон.
Драко растерянно моргнул: готов ли он умереть во имя мира, в котором не будет жить?
— Вопрос лишь в том, убьёшь ли ты своего возлюбленного? — по словам, сказанным Волан-де-Мортом, прокатилось злорадное торжество.
Драко не знал, что делать дальше: кинуться вправо или влево, напасть на Пиритса и попытаться забрать камень до того, как Волан-де-Морт убьёт Гарри, или прятаться за его спиной. А, может, Гарри, не колеблясь, убьёт самого Драко — и дело с концом. Ведь мир без Тёмного Лорда стоит того?
— Ну же, Поттер, — подначивал Волан-де-Морт, бесстрашно шагая ближе, — ты так искал встречи со мной. Неужели чувства сильнее?
Драко взглянул на Пиритса, сжимающего камень в своей руке: бесшумное незаметное акцио не сработало, даже не потянуло артефакт в сторону Малфоя, — но, может, если крикнуть заклинание громче, Дар Смерти прилетит прямо в его руку. Хотя это наверняка не помогло бы. Тёмный Лорд не отдал бы камень Пожирателю, если бы простейшее заклинание вернуло его обратно. Пиритс поднял чёрные глаза, пронзительно глядя на Малфоя в ответ, — Драко никогда прежде не видел в них столько сомнений. О чём тот размышлял — загадка: впечатлился ли смелостью своего бывшего друга или огорчился его будущей кончиной?
Гарри дважды сжал пальцы на запястье, вероятно, предупреждая, что нужно быть готовым — вот только к чему?
— Давай, — шепнул Поттер, тут же взмахивая палочкой в сторону Волан-де-Морта и сталкиваясь с ним яркими линиями света.
— Авада Кедавра!
— Экспеллиармус!
Драко замахнулся волшебной палочкой в сторону Пиритса. Заклинание почти сорвалось с кончика его языка, как вдруг Пиритс, поджав губы, жёстким проклятьем отрубил свою руку, игнорируя наверняка адскую боль, и с силой
