вдоль позвоночника.
– Ты меня боишься? – тянет за руку к себе. Проводит моими пальцами по своему сокращающемуся от прикосновений стальному прессу. Настойчиво уводит мою ладонь всё ниже к широкой резинке своих белых боксеров. Касаюсь подушечками пальцев небольших пуговок… вздрагиваю.
– Нет, – сильнее упираюсь кулачком свободой руки ему в плечо. Громко охаю, когда Стэфан в полной мере даёт оценить всю силу своего желания. Смеётся, выпуская мою ладонь из плена, целует в шею… и только тогда я открываю глаза.
Не давая прийти в себя, чувственные мужские губы сминают мои в жадном поцелуе. Кажется, поцелуй длится целую вечность.
– Ты такая красивая, нежная, ранимая, – шепчет, наконец отстраняясь, Стэфан. – Моя.
Пару мгновений любуется моими влажными припухшими губами. Нежно, почти благоговейно касается губами моей пылающее кожи. Там, где только что касалась его колючая щетина.
– Не могу поверить, что у нас будет малыш. Можно? – шепчет, поднося ладонь к моему животу, но не прикасаясь,
Мне становится бесконечно совестно за то, что так безжалостно лишила любимого таких радостных моментов, как первые шевеления малыша, УЗИ… Не прощу себе этого!
Дождавшись моего кивка, Стэфан раскрывает ладонь, почти полностью накрывая мой живот пятернёй.
– Мальчик? Девочка?
Справедливый и совершенно естественный вопрос. Только ответа у меня на него нет. Мы с моим любимым и самым лучшим мужчиной на свете ждём наше маленькое чудо. Какая разница какого пола? Частичка Стэфана и меня!
– Ты такой горячий, – нахмурившись, прикасаюсь ко лбу Стэфана.
– О, да, лапочка…
– Нет, Стэфан! – пресекаю всяческие поползновения широкой шершавой ладони по моему уже совершенно обнажённому бедру. Одёргиваю полы нагло задранного Стэфаном халатика. – Ты не понял. Реально, как кипяток, – бормочу испуганно. – У тебя температура.
– Думаешь? – удивляется Стэфан, переставая меня провокационно лапать. Широкая бровь ползет вверх. Наконец-то мне удаётся привлечь его внимание. – Даже не припомню, когда болел в последний раз.
Фыркаю. Стэфан Дицони, должно быть, возомнил себя богом. Думает, что простуда лишь для простых смертных – не для него.
А потом началось… Как я и боялась, температура ударила почти тридцать девять градусов. Градусник, тёплый чай с малиной, настой ромашки… Стэфан, морщась, принимает всё, что посчитаю нужным. Должно быть, самый послушный и благодарный пациент в мире – это Стэфан Дицони.
Он так потел, что пришлось поменять несколько раз простыни. Я не отходила от него ни на минуту. И только к утру устало прикорнула рядом с мужем, забывшись беспокойным сном. Жаль, он был совсем недолгим.
Странный звук, словно покрывало, сорвал с меня дрему. Шипение, скрежет… Кошка, что ли, пробралась? Осторожно спустив ноги с кровати, надеваю тапочки-зайки. Сонно моргая, направляюсь к шкафу. Не знаю, что за звук, но он мешает мне спать!
– Крыса! – теряя тапки, с визгом бросаюсь обратно на кровать. Трусливо хватаю за плечо проснувшегося от моих воплей Стэфана. – Боже, Стэфан! – продолжая трясти мужа за плечо, указываю дрожащим пальцем в дальний угол шкафа. – Там крыса!
– Милая, у нас нет мышей, – совершенно бесстрашно направляясь навстречу гадкому грызуну, успокаивает Стэфан.
– Ты просто не видел! – уперто стою на своем. – Огромная, жуткая, зубаста-а-ая… – не устаю в красках расписывать чудовищного монстра.
Присев на корточки, Стэфан перебивает:
– Катюш, это ёжик, – подмигивает мне, нагло разразившись смехом.
– Ёжик? – недоверчиво моргаю, встаю на колени на кровати. Выставляю перед собой небольшую подушку, как щит. Не может быть!
– Ага, – усмехается Стэфан. Несмотря на добродушную усмешку, в глазах любимого горят озорные искры. – Трусишка.
Забавно ему! Вот чурбан! У меня тут чуть душа не улетела в пятки.
– Иди, посмотри, – манит к себе пальцем муж. – Он еще кроха.
Недоверчиво соплю. Слезаю с кровати и делаю шаг в сторону Стэфана, затем второй.
Живое воображение рисует страшные картины из фильма «Зубастики». Нечто чёрное, глазастое, с кучей неровных рядов острейших клыков. Только вместо этого на ладонях у Стэфана прямо передо мной беззащитный ёжик. Такой крохотный! Острая мордочка, чёрный подрагивающие носик, глаза-бусинки. Небольшие колючки торчат во все стороны. Как же хочется погладить его по колючей шубке!
Боязливо тянусь рукой, надеясь, что зверёк не будет против. Подушечки пальцев касаются иголок. Такой забавный! Ёжик, даже не пытаясь бежать, просто смотрит на меня, не отрываясь. Моё сердце незамедлительно тает.
– Ой, – сюсюкаю, – он такой хорошенький! Стэфан, давай его оставим? – канючу, не сводя глаз со зверька, а затем стреляю из-под ресниц взглядом на мужа. – Пожалу-у-уйста-а-а!
– Хорошо, – довольно-таки быстро соглашается любимый. – Ты из меня верёвки вьёшь, – глядя на существо в своей руке, задумчиво тянет: – Так, и что нам с тобой делать? – усмехается, когда ёжик фыркает. – Пойдём, что-нибудь найдём для тебя, дикобраз. Кажется, в холодильнике есть молоко, – обвив меня свободной рукой аккуратно за талию, спрашивает: – А что хочет моя лапочка?
Таю, как желе, под ласковым взглядом.
– Очень хочу селёдку под шубой, – наклонив голову набок, кокетливо улыбаюсь, – и огурцов малосольных.
– Серьёзно? – улыбается в ответ так, будто я сказала нечто забавное и самое милое в мире.
Несомненно, Стэфан один из тех мужчин, которые искренне наслаждаются тем, что их жена в положении.
Прикладываю ладонь к небритой щеке мужа, а затем ко лбу. Глядя абсолютно влюблёнными глазами, с восторгом сообщаю:
– Стэфан! Температуры больше нет.
Зубастики* – фильм ужасов, состоящий из 5 частей. В центре повествования всех фильмов – противостояние человеческого рода расе инопланетных монстров, называемых Зубастиками.
Глава 79
Катя
– Папка пришёл. Где мой пузик?
Несмотря на недавнюю и достаточно ожесточённую ссору, позволяю Стэфану прикоснуться ладонью к своему животу. Это святое и я не имею права лишать его общения с малышом.
– Дай, скорее, поцелую.
Когда муж наклоняется, чтобы поцеловать, проворно уклоняюсь в сторону. А вот это уже лишнее! Прежде чем Стэфан вновь настойчиво собирается коснуться моих губ, успеваю приставить палец к его чувственным губам. В красноречивом жесте приподнимаю бровь, предостерегая: нет-нет, никаких поцелуев!
Поморщившись, муж с досадой ласково ведёт широкими ладонями от моих локтей вверх к округлым плечам.
– Любимая, прости, я был не прав, – словно по команде, Стэфан обвивает правой рукой мою располневшую талию. Свободной ладонью нежно растирает поясницу. – Давай, мириться?
Растаяв, кладу голову ему на грудь, затянутую клетчатой рубашкой. Я
уже почти готова согласиться, как Cтэфан всё портит, одной лишь фразой:
– Кать, где мой ужин?
Негодующе вырываюсь из объятий, стреляя возмущённым взглядом в добродушное смуглое лицо мужа. Неотёсанный чурбан! Я-то думала он расскажет, как скучал по мне, как жалеет, что у нас вышла ссора.
Фыркнув, складываю руки на груди, отвечаю ехидно:
– Твой ужин в книге рецептов, страница тридцать девять, – с намёком киваю на лежащую на
