девочка… не… твоя дочь?
Неужели отец мог так поступить со мной?! Неужели всё это время я… Боже!
– Чёрт, Кать! – взрываясь, эмоционирует Стэфан. В глазах буквально горит фейерверк из чувств. – Конечно, нет. Как тебе вообще такое в голову пришло?!
Кривит уголок рта. На лице проступает уверенность, которая странно граничит с яростью.
– Это он, да? – спрашивает сквозь зубы, щуря проницательные глаза. – Твой отец. Он сказал тебе эту чушь?
Киваю и, словно дождавшись команды, крупная слеза ползёт по моей щеке. Обогнув подбородок, капает в декольте ночной рубашки.
Стэфан сжимает кулаки. Синяя вена на виске вздувается.
– Проклятье! Вот упырь… ублюдок, – Стэфан заводит руку назад, угловато проведя по шее. – Катя, послушай меня, – Стэфан берет мои обе ладони в одну свою, сжимает крепко. – Ребёнок Нины не имеет ко мне никакого отношения. Я помог девочке с лечением. У неё острый лейкоз.
У девочки лейкоз?! Боже, как же страшно. Непроизвольно кладу ладонь на живот, будто хочу защитить своего еще нерождённого малыша. Почему у таких маленьких детей бывают настолько страшные болезни?! За что? Разве они могли успеть что-то сделать что-то страшное в своей жизни? Как несправедливо!
Глаза любимого не врут. Поза, эмоции – все говорит о том, что Стэфан говорит правду.
Широко открываю глаза.
– Вы расстались из-за этого? – спрашиваю осторожно, будто ступая по узкой дорожке над обрывом.
Я сразу для себя принимаю решение: не осуждать Стэфана, чтобы он не ответил. Не каждый мужчина может с таким справиться – быть с женщиной, у которой сильно болен ребёнок. Даже родные отцы уходят, а тут…
– Нет, – твёрдо отвечает Стэфан. – Мы расстались намного раньше. Как я уже говорил, я не из тех, кто играет с чужими чувствами. Да, я по-дружески помогал во всем, до того момента, как Нина решила, что ей нужен второй ребёнок, чтобы помочь в лечении Софии. Что-нибудь слышала про костный мозг?
Охнув, смотрю во все глаза на Стэфана. Да, я слышала что-то такое. Догадка будто взрывает мозг.
– Она попросила тебя…?
– Да, – челюсть Стэфана напрягается. – Я отказал. Нина продолжила поиски… кхм подходящего кандидата, – в голосе любимого звучит сталь. – Я остался при своём мнении – дети должны быть рождены по любви и точка.
Прижимает меня к груди, пока я пытаюсь переварить, осмыслить вывалившуюся на меня шокирующую информацию.
– Что до брака… – Стэфан берёт меня за руку, нежно перебирая пальцы. – Тот брак нужен был, чтобы вытащить меня из-под следствия. Облегчить приговор. Судьи ведь тоже люди.
– Это дело завели… это… – прикусываю губу, – дело рук моего отца, да?
– Его, – после паузы добавляет. – Да, мне ничего не оставалось, как ввязаться в фиктивный брак. Нина сама предложила, – пожимает плечами. – Всё, чего мне хотелось – скорее выбраться из этой западни, – убирает ласково с моей щеки прилипшую от слёз прядь. – Никаких отношений. Просто голый расчёт.
Мысли в голове как-то сбиваются и не хотят выстраиваться в логическую цепочку.
Столько всего гадкого из-за моего отца!
Гладит нежно ладонью по волосам. Уткнувшись в макушку, вдыхает цветочный аромат.
– Как ты могла вообще во мне усомниться?
А когда поднимает двумя пальцами мой подбородок и заглядывает в глаза, произносит то, от чего плотину недоверия полностью срывает, будто бомбой с тротилом:
– Ты – моя жизнь, – не отводит взгляда, будто хочет проникнуть в самую душу. Достучаться до сердца. – Без тебя я не вижу смысла в своём существовании. Почему же ты так мне не доверяешь, любимая?
Протянув руки к Стэфану, прячу взволнованное лицо на широкой груди. Стыдно.
– Я не знаю, – шепчу, орошая слезами его грудь. – Я… испугалась, – задыхаюсь от чувств к Стэфану. – Почему он так к нам жесток?
Стэфан сразу понимает, о ком идет речь. Уточнения и не нужны. Только вопрос остается без ответа.
Всхлипнув, тоскливо тяну:
– Я так скучала по тебе, Стэфан, – лихорадочно облизываю солёные от слёз губы. – Мне было так одиноко и страшно без тебя.
Стэфан слушает внимательно, не перебивая. Дает выговориться, выплеснуть все то, что скопилось за это время на душе.
– В три недели мне сказали, что плод замер…– смотрю жалобно в глаза любимого, все заново переживая. Достаю то, что так глубоко прятала внутри себя. Похоронила. – Я думала, умру…
Стэфан так крепко сжимает челюсть, что кажется, ещё чуть-чуть и я услышу скрип зубов.
Судорожно глотнув воздуха, продолжаю:
– Мне казалось, что схожу с ума и мне никогда не выбраться из этого кошмара.
– Милая, – в голосе Стэфана отчётливо звучит боль, – ты меня ломаешь.
И почему мы эгоистично так часто думаем, что мужчины не способны на глубокие переживания?! Им тоже больно.
Муж крепко обнимает, прижимая к себе. Я чувствую, как дрожит его крупное тело.
Возле моей щеки грохочет, словно отбойный молоток, сердце.
– Не плачь, моя маленькая, – он гладит меня по спине, и я впервые за долгое время чувствую себя защищённой. – Не плачь.
Понимаю, что всё правильно. Всё, что происходит сейчас, в данный момент – всё правильно!
Глава 78
Катя
– Стэфан, что будет завтра? – зажмурившись, впиваюсь пальцами в его бугрящиеся мышцами плечи. Я боюсь, что все растает, как сон. И Стэфан тоже…
Откинувшись на подушки, муж бережно кладет меня себе на грудь.
– Мне плевать на то, что будет завтра, – баюкает меня в своих руках, как ребёнка. – Мы вместе, – наклоняется ближе, целуя тонкую кожу за ухом. – Ты моя. Только моя, слышишь? – лихорадочно киваю, так что позвонки шеи болят. – Я тебя больше никогда не отпущу.
Неужели думает, что напугает меня этим?
– Не отпускай! – запрокинув голову, улыбаюсь дрожащими губами, едва прикасаясь к его скулам, а затем порывисто обвиваю с силой за могучую шею. – Да, – шепчу я, задыхаясь, – никогда не оставляй меня. Не могу без тебя, – шепчу ему в губы.
И он целует меня. Губы Стэфана горят. Его поцелуй страстный, голодный… Он словно обжигает меня и заставляет всё тело трепетать от наслаждения.
Спустя несколько минут, мы лежим в объятиях друг друга, мокрые от слёз и поцелуев. Я прижимаюсь к нему всем телом, каждой частичкой своей души. Глажу его лицо, волосы, шепчу:
– Стэфан, Стэфан…
– Что, ничего нельзя? – забавно возмущается Стэфан, когда убираю широкую слегка шершавая ладонь, что пробралась ко мне под тонкий материал шёлкового халатика. Настойчиво гладит округлые полушария груди, и я прикрываю глаза, ощущая тепло его дыхания на своей шее.
– А если я тебя поцелую? – шепчет, щекоча прерывистым дыханием ухо.
– Не надо, – говорю я, пытаясь отстраниться от него, но Стэфан не отпускает. Прикасается языком к мочке уха, посылая сладкие мурашки
