— Кто отдает приказы?
Трипплхорн закашлялся, сплюнул кровь на деревянный пол и покачал головой.
Выколачивать из него информацию Мило не стал. Впрочем, он и так знал — или, по крайней мере, убеждал себя в этом, — что Трипплхорн работает на Теренса Фицхью. А потому без лишних слов выстрелил Туристу в голову. Потом обыскал труп, забрал сотовый и портативное устройство, похожее на то, которым Эйннер открывал автомобили в Европе.
Мило вышел через переднюю дверь, прошел мимо Грейнджера и направился к лесу. Там его вырвало. Согнувшись над палыми листьями, он понял: стошнило не потому, что он увидел смерть и убил сам, а из-за переизбытка адреналина и недоедания. Это открытие встревожило еще больше, чем смерть, — оказывается, он уже не способен на естественные человеческие реакции.
Глядя на собственную блевотину, он знал, что думает и чувствует как Турист. Неуравновешенный Турист.
Пока одна его половинка пребывала в отчаянии, другая уже просчитывала следующий шаг. И нисколько от этого не страдала. Мило вытер рот и вернулся к дому.
Через пять минут, стоя за разбитым окном в гостиной и сжимая в руке ключи от машины Грейнджера, Мило увидел почтовый грузовичок. Тот медленно проехал по дорожке и остановился в нескольких ярдах от крыльца. Из кабины вылез и направился к крыльцу толстяк в белом комбинезоне. Несколько секунд он, словно не веря глазам, смотрел на тело хозяина дома, потом повернулся, рванул назад, проворно сел за руль и дал задний ход. Еще через минуту грузовичок развернулся и исчез в облаке пыли.
Минут десять, не больше.
Мило открыл переднюю дверь, вытащил завернутое в полиэтиленовый мешок тело Трипплхорна и отволок его к «мерседесу» Грейнджера. Загрузив труп в багажник, сел за руль, выехал на дорогу и свернул направо, к холмам. Где-то за спиной уже завывали полицейские сирены.
Хороший обрыв попался на глаза на шоссе 23, и как раз в этот момент зазвонил сотовый Трипплхорна. Номер не определился. После четвертого гудка Мило взял трубку и нажал «прием», но ничего не сказал.
— «Американец передал Лимасу…»
Мило знал, откуда фраза, однако сомневался, что точно помнит продолжение. Понизив голос, он прошептал:
— «Еще одну чашку кофе».
— Готово?
— Да.
— Оба?
— Да.
— Проблемы?
— Нет.
В трубке вздохнули.
— Хорошо. Можешь отдохнуть. Понадобишься — позвоню.
Мило дал отбой. Код был взят из «Шпиона, пришедшего с холода».
«Американец передал Лимасу еще одну чашку кофе и сказал: „Почему бы вам не пойти и поспать?“»
Если бы я мог, подумал он.
42
Их было трое. Работали посменно. Один — немолодой, грузный, дежуривший по ночам, — носил усы, как будто и не слышал, что семидесятые давно закончились. Его она окрестила Джорджем. С шести утра до двух дня за домом наблюдал Джейк — неуклюжий, долговязый парень с лысиной на макушке, — у него на руле всегда лежала книжка. Третьим был Уилл — он заступил в понедельник после двух. Тогда-то она и вышла из дому и направилась к красному седану со стаканом лимонада. И тогда же узнала его настоящее имя.
Он наблюдал за ней через большущие, как у летчика, солнцезащитные очки и, когда понял, куда она идет, подтянулся, стащил с головы наушники — Тина вспомнила Мило и его айпод — и опустил стекло.
— Добрый день, — сказала она. — Вот, подумала, что вас тут, наверное, жажда замучила.
Он смутился.
— Я… э-э… нет, все в порядке.
— Да будет вам. — Она подмигнула. — И снимите эти очки, чтобы я видела ваши глаза. Тому, кто прячет глаза, доверять нельзя.
Он снял и заморгал от яркого света.
— Вообще-то нам не положено…
— Пожалуйста.
Она просунула в окно стакан, так что ему ничего не оставалось, как только принять угощение или оттолкнуть, рискуя облиться лимонадом.
Он воровато зыркнул по сторонам, словно опасаясь свидетелей.
— Спасибо.
Тина выпрямилась.
— А имя у вас есть?
— Роджер.
— Роджер, — повторила она. — Ну, мое вы, конечно, знаете.
Он смущенно кивнул.
— Вы только стакан потом принесите.
— Обязательно.
Когда Тина вернулась домой, лежавший на диване Мигель спросил, отчего она такая довольная.
Хотя Мило редко говорил о своей работе в бытность оперативником, время от времени с его губ срывались весьма примечательные высказывания. Однажды они смотрели по телевизору какой-то старый фильм, в котором два агента, половину картины палившие друг в друга, сидели в кафе и мирно обсуждали свою недавнюю войну.
— Не понимаю, — сказала Тина. — Почему он его не застрелит?
— Потому что теперь это уже никому не нужно, — ответил Мило. — Убив его, он ничего не выгадывает. Шпионы, когда не рвут друг другу глотку, могут при случае и потрепаться. Глядишь и узнаешь что-то полезное, что может пригодиться в будущем.
Не прошло и часа, как в дверь постучал Роджер. Открыла Ханна.
— Мой стакан? — удивилась она, снимая очки.
Он кивнул, и тут появилась Тина.
— Входите, Роджер.
— Не думаю, что…
— Вам ведь нужно убедиться, что я не сбежала?
Он замялся. Откашлялся.
— Не совсем так. Мы просто присматриваем, чтобы с вами ничего не случилось.
— Что? — спросила Ханна.
— Это уже забавно. — Тина постаралась улыбнуться. — Шучу, Роджер. Входите, там ведь жарко.
Понемногу разговорились. Тина налила еще лимонаду, и они устроились за столом в кухне, а родители оставили их одних. Допрос? Нет-нет, просто беседа. Тина призналась, что понятия не имеет о том, что происходит. И почему ей ничего не говорят? Роджер, хоть и взял лимонад, все еще мялся и отмалчивался.
— Я знаю, что она думает, — продолжала Тина. — Ваш босс, Джанет Симмонс. Сказала, что мой муж убийца. У меня такое в голове не укладывается. Зачем Мило убивать старого друга? — Она покачала головой. — Вы можете объяснить?
Роджер пожал плечами, как бы говоря, что для такого простого человека, как он, дело слишком запутанное.
— Послушайте, — сказал он наконец. — По-моему, ничего особенного не произошло. В том смысле, что какого-то большого конфликта нет. Спецагент Симмонс свое дело знает, опыта ей не занимать. Говорит, улики серьезные. А он еще и сбежал. — Словно защищаясь от дальнейших вопросов, Роджер выставил ладони. — Больше я ничего не знаю, договорились?
