погнала волну.
— Ура, дети, ура! Миша это заслужил.
Идя к Тамаре, я хлопнул Льва по спине с намерением исправить ситуацию.
— Пошли, тебя это касается в первую очередь.
— Меня никто не вызывал, — фыркнул Лев.
Ясно, теперь будет ломаться как отличница. Здоровый мужик, по сути, а обидки детские. Я пожал плечами и прошёл вперёд. А когда поднялся к Томе, и та протянула мне награду, где в шаблон про «лучшему борцу за знания» синей ручкой была вписана моя фамилия, то снова посмотрел на него.
— Ура, дети, ура!
Вожатая вновь призвала к аплодисментам, показывая, как надо хлопать, на своем примере. Хлопая, покосилась на меня.
— Так держать, Михаил.
Я улыбнулся натянуто. Про то, как я ее спас, она, значит, умолчала, хотя это куда больше заслуживало награды, а теперь удивлялась, почему все не аплодируют отчаянной уборке пуха. С другой стороны, ничего удивительного. Тома не хотела, чтобы о конфузе на пляже кто-то узнал. Не среди пионеров, а по-настоящему. А насчёт пуха…
— Можно слово победителю? — осведомился я.
— Конечно! — обрадовалась Тамара Ипполитовна.
— Ребят, спасибо за аплодисменты, но будет честно, если награда найдёт своего героя. Без Левы, который додумался вымочить весь пух, я бы ни за что не справился! — я вытянул награду перед собой. — Лев, выходи давай, она твоя. Впишем и твою фамилию туда.
Тома растерялась, а Леву быстро вытолкнули вперед другие пионеры. Пацан, весь в красных пятнах, подошел ко мне, выхватил награду. Неужели так смутился? Да нет, Лёва был зол.
Как я уже говорил, у пацанов этого возраста своя логика, о которой я на минуту забыл. Дипломчик за участие в «общественных работах» — это чуть ли не позор. Потому-то Лева и бесился.
— Держи, поздравляю, — я поймал его настроение и издевательски улыбнулся. — Дома папке своему покажешь и на гвоздик в спальне повесишь.
Прости, чувак, не быть нам по одну сторону баррикад.
— Ну ты и козел! — еле слышно прошипев, набычился Лев. — Ну все я теперь тебя точно урою!
— Дети, — опомнилась Тамара. — Что же, похлопаем Льву!
И теперь уж народ расстарался.
— Ты труп, Мишаня, — под грохот насмешливых рукоплесканий цедил Лева сквозь натянутую улыбку и еле сдерживаемую гримассу.
* * *
— Так, ребята, у нас новенький, — тренер стоял перед шеренгой боксеров, скрестив руки на груди. — Зовут Миша, весом мухач, шахматист. Но выразил заинтересованность попробовать себя в боксе. Прошу отнестись с уважением. Пусть пацан попробует и решит для себя, понравится ему у нас, так сказать, в гостях — или лучше вернуться за шахматную доску.
Григорий Семенович говорил тихо и спокойно, но с твёрдостью. Это был не тот добрый дед-сосед, что пару дней назад снабдил меня книжкой с шахматными премудростями. Теперь он ясно давал понять, что пренебрежения в своём зале не потерпит, но и от меня ждал старания взамен на этот аванс.
— Всем ясно?
— Ясно… — протянул хор голосов.
Сразу после линейки мы разошлись на тренировки, и теперь я стоял рядом с тренером и всем телом ощущал легкий мандраж. У боксеров за спиной — уже годы тренировок. У меня этих лет, конечно, как у здесь присутствующих пацанов вместе взятых, но я все равно переживал. Способности нового тела были мне плюс-минус известны, поэтому по части физики никаких чудес я не ждал. Совершенно точно придется туго — именно с таким настроем я заходил в зал. Но тяжело в ученье, легко в бою. Я рассчитывал, что дотяну до спаррингов, а там дело такое, глаза боятся — руки делают. В любом случае, мне надо доказать тренеру, что никакой я не гость, а самый настоящий постоялец зала. Потому что именно к тренеру Воробьеву я стремился попасть всё это время, как только разобрался, где нахожусь.
— Так он дохлый, — послышался первый едкий комментарий.
— Может, сразу Аллу Викторовну позвать?
— С носилками…
Боксеры захихикали. Имеют право, мне бы тоже в их возрасте было смешно при виде такого доходяги, как я теперешний.
— Мнение при себе держим, — отрезал тренер. — Себя вспомнили, как в зал пришли!
Смельчаков возразить не нашлось. Я сразу понял, что слова тренера здесь — сродни закону. Правильно, стоит таким малолетним шалопаям показать слабину, так они на голову сядут и не слезут.
— Сегодня работаем в парах, — объявил тренер. — Нагрузка минимальная, я знаю, что вчера было тяжело. Но разминки никто не отменял, пятнадцать-двадцать минут.
Я с трудом сдержался, чтобы не выдать вдох облегчения. Разминку-то я уж точно вытяну.
— Бородин, разворачивайся и легким бегом десять кругов! — за сим тренер свистнул, давая старт тренировке.
Бородин, довольно фактурный парень с выделяющимися скулами, задал темп бега. С бегом у меня пока не особо складывалось, но я стиснул зубы и настроился, что десять кругов вокруг ринга не в самом большом зале я как-нибудь отбегаю. Но тренер решил иначе.
— Шахматист, ходь сюда, — подозвал он меня без лишнего шума. — На, учись — скакалка для боксера, как для шахматиста доска. Без нее никакого бокса не будет.
Он вручил мне скакалку и кивком показал на место возле зеркала, где я могу со снарядом поупражняться. Я взглянул на скакалку, потом на тренера и кивнул. Как говорится, понял и принял. Перспектива провести разминку в обнимку со скакалкой, кстати, мне нравилась куда больше. Главное, чтобы мышечная… хотя пока даже не мышечная, а моя память не подвела.
Я подошел к зеркалу, повращал шеей, поднял несколько раз колени и сделал махи, чтобы хоть как-то разогреться. Тренер ничуть не лукавил, говоря, что без скакалки бокса нет. Скакалка, помимо обычного разогрева, улучшала работу ног, выносливость, ударную мощь и дыхалку. Но был у скакалки очевидный минус для новичка — на ней необходимо ещё уметь работать.
Прежде чем начать,
