ему прекрасно известно всё?
Я теряла время на глупости, поражаясь своим прозрением и глядя на всё происходящее, не как участник, а как сторонний наблюдатель.
Последующие события быстро привели меня в чувства.
Выстрел был почти беззвучен, и я скорее не услышала, а увидела его по дёрнувшейся от отдачи руки мужчины. И, конечно, завопила.
Сама от себя не ожидала: обычно я сдержанная, молчаливая и владею эмоциями, но сейчас не сдержалась, и заорала так, что мужчина с пистолетом на меня тут же оглянулся.
Я заткнулась. Кто его знает, насколько метко он стреляет? Искоса глянула на Эрика. Он прижимал ладонь к правому плечу. Так... Наверно, мужчина стреляет не очень метко. Или же не собирается расправляться с парнем здесь и сейчас.
- Проваливай, - холодный голос этого человека прозвучал нервно.
Залаяли собаки, и звук лая приближался. Я вздрогнула от этого, но тут же в душе зародилась надежда: собаки могли быть опасными, но могли и привести с собой человека! Как бы хотелось, чтобы это были собаки какого-нибудь лесничего, сторожа или охотника, с ним вместе, желательно! Потому что только своры бродячих псин нам не хватало!
Тем временем рука мужчины дёрнулась повторно, и оружие снова было направлено на Эрика. Это даровало мне некое предательское секундное чувство облегчения, что не на меня, а на него нацелено дуло. В следующий миг я почувствовала себя жалким предателем от этого. Мало того, что стою и не знаю, что делать, так ещё и трясусь за свою жизнь больше, чем за жизнь Эрика! Это логично и оправдано, ведь чувство самосохранения никто не отменял... Но отчего тогда мерзкое ощущение собственной ничтожности и малодушия? В человека, которого я целовала столь недавно, пытались убить, а я стояла в стороне, не в силах ни убежать, ни что-либо придумать.
Поганые чувства разогнал приближающийся злобный лай, прозвучавший отчётливее, чем в прошлый раз. Стало страшно. Собаки могут оказаться пострашнее вооружённого человека, если решат наброситься.
Я бросилась вниз, в овраг, к Эрику. Плевать, что вооружённый мужчина прогонял меня и давал шанс уйти живой, плевать, что сейчас мы с Эриком станем отличной мишенью и плевать даже на мчащихся в нашу сторону собак. Главное - оказаться ближе к Эрику, чтобы он знал, что я рядом, что хочу быть рядом и что готова остаться с ним, даже если это последние минуты наших жизней.
Смелое, безрассудное решение гнало меня вниз, ноги скользили по траве, и я иногда едва не падала, придерживаясь рукой о склон. Торопилась, потому что Эрик смотрел на своих врагов и не видел меня, всё ещё не видел и не мог ощутить, что мы - вместе.
Собачий лай, дёрнувшаяся рука мужчины с пистолетом... Он не попал! Не попал! Или просто не хотел попадать? Почему он промазал?
Человек наверху нервничал, он мог промазать из-за этого... Или просто решить не убивать Эрика...
Мне было всё равно, почему пуля прошла мимо. Оказавшись на дне оврага, я бросилась к Эрику и порывисто обняла со спины. Он ощутимо вздрогнул от этого прикосновения и обернулся на меня. В светло-серых глазах промелькнула боль, та физическая боль, которую причиняла рана. Эрик смотрел с нежностью, но глаза его казались испуганными. Он не скрывал своего страха, но и не поддавался панике.
- Я буду рядом, что бы ни случилось, - пафосно изрекла я, и по взгляду парня поняла, что он понял, насколько искренними были мои слова.
Он не стал меня переубеждать, тем более, что было поздно менять решения. Мужчина с пистолетом бросился бежать, почувствовав, что собаки близко. Нам же бежать смысла не было: пока выберемся из оврага, потеряем время, да и Эрик со своим плечом вряд ли сможет резво перемещаться.
Раздались крики и рычание - собаки рвали тех, кого мы не могли видеть, зато стало ясно, что самое время сматываться.
Человек, стрелявший в Эрика, бежал по краю оврага, пока огромная овчарка не настигла его, набросившись с разбега и повалив на землю. С моим новообретённым зрением я отлично могла заметить, что это не бродячая собака, а вполне ухоженная, с ошейником и хорошо обученная - её клыки впивались в руку с пистолетом, но никаких действий по причинению человеку большого урона пёс не предпринимал.
- Чьи они? - тихо спросила я, наверно, чтобы собаки не услышали.
- Не знаю, но лучше убраться и не встречаться с их хозяином, - ответил Эрик.
Он развернулся ко мне и взял за руку. Посмотрел благодарно, но ничего не сказал, понимая, что рано говорить, что он рад моему решению - оно вполне могло выйти боком и мне, и ему самому.
Мы поплелись по дну оврага, и нас никто не преследовал.
- Ты умеешь что-то внушать собакам? - спросила я удивлённо, оглядываясь назад, где стоны людей, а также лай и рычание собак стихали.
- Нет, - ответил Эрик. - Они служебные, и знали, по чьему следу идут. Не по нашему с тобой, так что мы им не интересны. Но стоит уйти подальше.
- У нас есть доброжелатель? - подвела итог я, но оформила его в вопрос, желая узнать мнение парня на этот счёт.
- Похоже, но.. - он вздохнул. - возможно, не "у нас доброжелатель", а у них - конкурент.
Эта версия мне не понравилась.
- Что же ты натворил, Константин? - впервые обратилась я не к Эрику, а к тому, кем он мог оказаться.
Парень поморщился от упоминания его имени, ответив:
- Самому интересно...
Овраг завершился плавно: его склоны постепенно приобретали пологость, а вскоре и вовсе пропали. Я поглядывала на Эрика тревожно.
- Болит? - спросила я, решив, что он старательно делает вид, что ему не больно, чтобы не пугать меня.
- Что болит? - переспросил он, но сам быстро понял: - А, ты про ранение! Не беспокойся, пуля навылет прошла, я уже залечил рану...
- Чёрт! - покачала я головой, улыбаясь. - Я вечно забываю, что ты маг! Чего тогда прикидывался страдающим сперва?
- Больно было, - признался он. - Да и сил много ушло на восстановление, вот и казалось, что мне плохо... - он лукаво глянул на меня: - Боялась за меня?
- Конечно, ты ещё спрашиваешь! - воскликнула я, поражаясь тому, что он всё не верит, что я больше не отрекаюсь от чувств к нему.
На самом деле я и сама не заметила, в какой момент стало можно не
