собой крепившуюся к борту раму с выдвижными рычагами, на которых находились точки для крепления тросов. Рамы предназначались для недопущения чрезмерного внешнего воздействия на корпус летательного аппарата. План состоял в том, чтобы операторы спустились вниз первыми, после чего с помощью системы шкивов к ним спускались тяжелые рюкзаки и снаряжение для тайника.
В два часа дня «Пумы», каждая с двумя дополнительными топливными баками, установленными внутри, вырулили и ожидали нас на площадке перед Фортом Рев. На них мы вылетели в Опуву в Каоколенде, где борта должны были дозаправиться. Я попытался заснуть по дороге, но был слишком возбужден.
Эта операция и была как раз тем, ради чего мы жили — типовой операцией малой группы спецназа, как по учебнику. Мне казалось, что к операции в Лубанго мы готовились всю жизнь. Само название этого места звучало загадочно. Как это ни странно, на меня снизошло глубокое спокойствие и решимость, которых я прежде не испытывал. Мне представилось, как через месяц мы снова полетим на этом же вертолете, добившись успеха. У меня было четкое представление о том, как мы будем приближаться к объекту и прокладывать себе путь от самолета к самолету.
Рис. 12. Операция «Похищение-2».
Это новое чувство вовсе не означало, что я не испытывал страха. У меня не было желания умереть, и я не находился в каком-то диком заблуждении, что мы примчимся и покажем всем, как это делается. После нескольких недель тщательного планирования и подготовки, сеансов с Джонни и нескольких дней, проведенных в одиночестве на берегу реки Оранжевой, я чувствовал в себя удовлетворение и покой перед тем, что ждало меня впереди.
Пока мы ждали заката, «Оом» Сарел разделил с нами наше обычное общение под деревьями. Его послание вернуло меня на несколько лет назад, к моменту моей самой первой операции с 53-й разведывательной ротой спецназа в Нконго, когда он строил горы на песке, чтобы объяснить нам смысл Псалма 124:2: «Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек».
Сейчас, используя этот стих к Лубанго, он напомнил нам, что, поскольку горы окружают город с юга и запада, Господь всегда там, с той лишь разницей, что нас он окружает полностью. Послание «Оом» Сарела было простым и по существу, что добавило мне спокойствия и решимости. Никогда еще вино и хлеб не имели для меня такого осязаемого значения, как накануне нашего прибытия в Лубанго, когда я делился ими со своими товарищами и «Оом» Бутом.97
После короткой службы я спросил Дидиса, как он себя чувствует, прекрасно понимая, что теперь, когда он стал женатым человеком, его приоритеты изменились. Но если я и забыл о железной воле и уникальном характере этого человека, то его широкая улыбка и быстрый ответ тут же напомнили мне об этом.
— Верблюды не плачут, Коси, — произнес он, имея в виду девиз, изображенный на эмблеме 52-й разведывательной роты. Я знал, что с Да Костой все в порядке, он был таким же твердым, как и горы вокруг Лубанго.
Незадолго до рассвета мы получили сообщение, что самолеты поднялись в воздух для выполнения своей главной задачи. Мы вылетели прямо из Опувы к границе и пересекли реку Кунене в районе к западу от Свартбуисдрифта, затем на предельно малой высоте пошли в направлении площадки высадки, следуя вдоль долин и впадин суровой местности юго-западной Анголы. Дидис, Да Коста и я находились в ведущим вертолете вместе с двумя выпускающими. Рюкзаки и громоздкое снаряжение для тайника находились во втором вертолете, с двумя выпускающими на борту, готовыми спустить его по тросу.
За три минуты до подлета к площадке высадки двери открылись, и распорки А-образных рам были выставлены наружу. Мы присоединили тросы и приготовились качаться на ступенях. Один раз обойдя район высадки, Джон Чёрч, ведущий летчик, приблизился к выступающему скалистому гребню и перевел вертолет в режим зависания. По команде выпускающего я выскочил на стойку рамы, Да Коста последовал за мной. Готовясь к спуску, я почувствовал на своей руке руку выпускающего и увидел его жест, означавший «Не выходить!». В следующее мгновение вертолет двинулся с места, и мы полетели от одного выступа к другому в поисках более ровной поверхности на скалистой вершине горы.
Однако у меня возникла проблема. Да Косту, сидевшему на стойке передо мной, прижало ко мне порывом ветра. Я изо всех сил вцепился в трос, но почувствовал, как он медленно выскальзывает из моих рук. Потянув за свободный конец, я попытался крепко прижать его к телу обеими руками, чтобы увеличить трение о спускающееся устройство, но он медленно и неуклонно выскальзывал. Огромный вес Да Косты, усиленный порывом ветра, теперь навалился прямо на меня, и мои сведенные судорогой руки больше не могли удерживать трос.
Спустя небольшое время, показавшимся мне вечностью, вертолет снизил скорость и медленно перешел в режим зависания. И вот этот момент настал. Не дожидаясь команды, я начал медленно спускаться на скалы внизу, и мне пришлось использовать обе руки, чтобы контролировать трос.
Да Коста последовал следом, в то время как Дидис уже приземлился, спустившись с левого борта вертолета. Приблизился второй вертолет, перевозивший снаряжение. Все втроем мы приняли внизу рюкзаки, отцепив карабины, когда они опустились, однако, когда я принял свой рюкзак, то понял, что под весом всего снаряжения его каркас сломался. Как и было условлено, я трижды сильно дернул трос, чтобы сообщить выпускающему, что нам нужен запасной рюкзак, но по какой-то причине ответа не последовало, и вертолет улетел. Когда шум утих, мы сообщили летчикам, что нам нужен еще один рюкзак, но, поскольку они оставались в этом районе значительно дольше, чем планировали, то решили не возвращаться, опасаясь демаскировать нашу позицию.
Это поставило нас в довольно затруднительное положение. Каркас моего рюкзака оказался полностью разрушен, и единственной альтернативой было использовать один из гораздо меньших по объему рюкзаков из тайника. Я перепаковал подрывные заряды, очки ночного видения, столько воды, сколько смог втиснуть, и немного своего пайка. Остальную еду поделили между собой Дидис и Да Коста.
Остаток ночи мы потратили на организацию тайника и укладку в него запаса еды, воды, батарей и радиостанции. Поскольку мы находились довольно высоко на скалистом выступе, мы сочли безопасным укрыть снаряжение в углублениях между скалами. С первыми лучами Солнца мы ликвидировали на местности все признаки нашего пребывания, убедившись, что на скалах не осталось никаких следов, все спрятано и растительность восстановлена в прежнем виде.
Остаток
