Книга Русалии - Ирина Яш

Макс не сумел сдержать усмешку:

– Женитьба по ошибке? Он что, был пьян в этот момент или не в себе?

Она облила Макса презрительным взглядом:

– Не шутите. К сожалению, мужчины так несовершенно устроены, что очаровываются внешним блеском, мишурой, и не видят душу женщины. Я не ханжа. Отнюдь! Все мои друзья знают, что я человек широких взглядов. И я понимаю, что это инстинкт, доставшийся от древних, когда нужно было, во что бы то ни стало, получить самую здоровую и привлекательную самку для продолжения рода.

Макс чувствовал, что его начинает тошнить от этой злобной бабы, он морщился, отец Алекс, молча, смотрел в пол, кот на полке свернулся в клубок и закрыл лапой ухо, как будто не захотел больше слышать скрипучий голос своей хозяйки. Женщина, как ни в чём не бывало, продолжала:

– Евгений Владимирович очень тонкий и разносторонне образованный человек. Известный в городе. В определённых кругах… Она ему, конечно же, не пара, но он попался на крючок её вызывающей внешности. В молодости она, по мнению некоторых, была довольно привлекательна. Но женская красота преходяща, не успеешь оглянуться, и её уже нет, а пустоту заполнить нечем…

– В молодости? – перебил Макс, – Сколько лет Вашей дочери?

– Порядком! – довольно ухмыльнулась женщина, – В следующем году будет тридцать! Это солидный возраст, а достижений никаких! Ни семьи, ни профессии, жизнь прошла впустую и…

– В следующем? Год ведь только начался! Сколько ей полных лет?

– Пока двадцать восемь. Но время летит с бешеной скоростью. Ну, Вам это известно, в Ваши-то годы.

«Ну, погоди ж ты!» подумал Макс.

– Она может быть сейчас у своего мужа?

– Исключено, – заговорил мужчина, – Он недавно женился.

– На хорошей порядочной девушке, – снова влезла женщина, – Мы были у них на свадьбе.

Макс оторопел:

– Вы были на свадьбе у бывшего мужа своей дочери?

Мать Алекс гордо откинула голову:

– Да! Я уже сказала – я человек широких взглядов. Женечка нас пригласил, и мы с удовольствием приняли приглашение. Я желаю ему только счастья. Милый мальчик…

Макс широко ясно улыбнулся:

– Да. Я ведь здесь как раз из-за него.

Супруги переглянулись.

– Что-то случилось?

Макс успокаивающе поднял руки:

– О, всё в порядке! Не волнуйтесь! И с дочкой вашей всё хорошо, она нужна нам только как контактное лицо.

– Контактное?…

– Да! – Макс радостно кивал, – Евгений Владимирович постоянный посетитель клуба свингеров, недалеко тут, на Крестовском…

Женщина непонимающе посмотрела на мужа.

– Это такое направление в джазе – свинг, – солидно пояснил отец Алекс.

– Да-да, – улыбался Макс, – Он там каждую неделю давал джазу. Но к нам в контору стали поступать сигналы, что в клубе работают несовершеннолетние азиатки, их используют для тайских шоу. Иностранки – это же наш профиль.

– Это танцы? – уточнил мужчина.

– Вроде того. В сети вы всё это найдёте – и шоу, и свингеров, и ещё БДСМ.

– А это…

– Это у них партия такая. Как КПСС, только на новый лад.

Женщина несколько раз произнесла одними губами – БДСМ, БДСМ… «Это чтоб сразу после моего ухода в поисковик забить» довольно подумал Макс.

– Евгений Владимирович, как Вы правильно сказали, очень известен в этих кругах. Он постоянный участник таких вот партийных собраний.

– Он состоит в этой партии?

– Да! Действительный член. Мы просили его связаться с нами, но он, почему-то, молчит. Вот, приходится искать его по знакомым. Вы передайте ему с Литейного привет. И простите, что отнял у вас время – служба такая, – Макс взялся за ручку двери.

– Да-да, – засуетилась женщина, – Не извиняйтесь. Всего хорошего. Гога, закрой за майором дверь, а я пока включу компьютер…

«Вот сейчас она и узнает, насколько широки её взгляды» злорадно думал Макс, садясь в машину.

Он возвращался в Березень с пустыми руками и отвратительным настроением. Алекс было очень жалко.

«Каково это – расти в такой семье? С такими родителями? С подобной матерью?! Немудрено, что она выбрала в мужья этого выродка! Она по-другому не умела, другого и не знала ничего! Покровский… Чем он её привлёк? Всё тем же – романтика, туман, наружность небожителя, а внутри – тирания, изощрённый моральный садизм, насилие без единого синяка, без царапины… Видит Бог, я её не виню. Эти сволочи растили её по заветам компрачикосов, которые специально уродовали здоровых детей, чтоб потом зарабатывать на них деньги! Она по-другому не умеет, – снова повторил Макс, – Но дорогой друг Владик мне сейчас за всё ответит!»

Макс подъехал к дому Покровских, во дворе было пусто, у Снежаны горел свет. Он долго настойчиво колотил в дверь, никто к нему не вышел.

«Что-то случилось, – холодея, думал Макс, – Её нет в доме, он оставил у неё свет для отвода глаз. Опоздал я!»

Макс приехал домой, но во двор заезжать не стал, машина могла ещё понадобиться. Он вошёл в дом – темнота и мёртвая тишина.

«Где Лёнька? И собаки! Ни Бом, ни Мотька не вышли меня встречать… В псарне?»

Макс рванул через двор, уже зная, что катастрофа произошла.

Он забежал в просторный домик биглей, в чёрной тишине нащупал выключатель, зажёг свет. Собаки лежали вповалку. И его классные производители, один другого лучше, и подросшие щенки, с мягкими ушками, с чёрными пуговками носов, и только на этой неделе родившиеся пять нежных крошек, все были мертвы. Макс это сразу понял – стеклянные глаза, деревянные лапы, по мёртвому открытые рты. Он видел все эти признаки не единожды, когда работал спасателем. Здесь помощь уже никому не требовалась. Макс опрометью понёсся к лабрадорам – та же картина: четыре трупа умнейших и добрейших собак, и лишь мелькнула мысль, что их детишек он успел раздать, позавчера забрали последнего малыша на обучение. Макс побежал обратно, влетел в дом, закричал:

– Лёня! Сын! Лёня!

Он заметался по комнатам, везде включая свет. В гостиной, у камина, лежал мёртвый Мотька, вытянувшийся в струнку, с застывшим удивлением и обидой в глазах. Макс не смог себя заставить прикоснуться к нему.

В это мгновение он услышал тихий траурный вой, так собаки в фильмах плачут по погибшему хозяину. Макс побежал на этот вой.

В их с Алекс спальне, на полу, с окровавленной мордой сидел Бом и с непередаваемым вселенским ужасом в глазах скулил. На шкафу, весь наежененый и ставший, казалось, в два раза больше самого себя, с ушами, параллельными земле, лежал Викинг и зло шипел, будто не узнавая Макса.

– Лёня! – в отчаянии закричал Макс, срывающимся голосом, – Лёнечка… Сыночек…

Викинг перестал шипеть, собрался в упругий шар, спрыгнул