Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
скрипка, играющая все громче и быстрее, и вот уже Вэйвэй танцует с Еленой, круг за кругом, беззаботно смеясь, как будто они снова под открытым небом, с тем же восхитительным ощущением свободы.
– Смотрите!
Лопается струна, и музыка обрывается на дребезжащем аккорде. Танцующие пары разделяются.
– Что они делают?
Алексей протирает окно и указывает на бегущих к поезду охранников с винтовками за плечами и на тех, кто топчется под прожекторами, превращая станцию «Бдение» в непролазную грязь.
– Ведь двенадцати часов еще не прошло, да? – говорит Вэйвэй, не успевшая отдышаться. – Еще только рассветает…
Алексей оглядывается на водяные часы, и Вэйвэй замечает, как напряглась его спина.
– Что случилось? Это невозможно…
Она тоже смотрит на часы и видит, что воды в нижнем сосуде куда больше, чем должно быть.
– Вороны перенастроили часы, чтобы вода выливалась быстрей, – говорит Алексей. – Бдение заканчивается.
Поезд скоро запечатают.
Алексей стучит ладонью по стеклу. Вагон возмущенно шумит. У Вэйвэй сжимается грудь, как будто воздух уже стал спертым.
– Тебе нужно уходить, Елена, сейчас же! – старается перекричать шум она. – Только ты можешь пробраться мимо охраны.
Вэйвэй хватает Елену за руку. Если придется, она потащит ее к верхнему люку волоком, не допустит, чтобы ее погребли заживо вместе со всеми. От волнения у нее гудит под кожей, гудит в костях, как будто поезд ожил, как будто его сердце снова забилось.
– Вэйвэй, послушай, – говорит Елена.
В первый раз она назвала «дитя поезда» по имени. И «не совсем девушка» упирается, не желая трогаться с места.
– Нет времени…
– Слушай!
Вагон затихает от крика Елены. И Вэйвэй слышит.
Слышит голод топки, жаждущей угля и жара. Голод колес, мечтающих покрывать милю за милей.
Слышит, как поезд пробуждается.
В вагон входят картограф и Мария.
– Творится что-то странное. – Судзуки закатывает рукав и вытягивает руку.
Вэйвэй видит на ней знаки, похожие на татуировки, которые делают себе механики после каждого рейса. Но эти знаки выглядят иначе: тонкие линии, штрихи и символы, как на карте. Алексей тоже смотрит на них.
– Я чувствую тягу, – говорит Судзуки, и карта на его коже чуть-чуть меняется, словно сползает фокус фотокамеры. – А ты? – спрашивает он у Вэйвэй.
И она чувствует, еще как. Чувствует поезд и землю, землю и поезд, связанные между собой. Гудение в ее костях перерастает в рев.
– Он хочет ехать, – говорит Вэйвэй. – Хочет двигаться. – Она поворачивается к остальным. – И что нам мешает? Разве мы не сильнее их всех? – Она указывает на охранников и станцию «Бдение». – Мы гордимся нашим поездом, самым большим и мощным из когда-либо построенных. Что может остановить нас, если решим ехать?
– Нас могут остановить ворота, – говорит Алексей. – На полной скорости мы бы, возможно, прорвались, но сейчас это нереально.
Елена стучит пальцами по окну:
– А если ворота будут открыты?
Капитана находят именно там, где и предполагала Вэйвэй. В будке машиниста стены переливчатого зелено-голубого цвета пронизаны оранжевыми прожилками, в которых пульсируют волны жара. Сухие острые пальцы бледного лишайника окружают топку. Капитан сидит на скамейке кочегара, точно так же, как бывало тихими ночами в прежних рейсах, и смотрит на угли, словно ищет ответа в пламени. Но теперь угли холодны и безмолвны, а плечи капитана поникли под бременем неудач. Она даже не поднимает голову, когда входят Вэйвэй и ее спутники.
– Капитан?
Вэйвэй грызут сомнения, а Елена с восхищением разглядывает будку, мерцающие стены и слабое свечение углей в глубине топки. Вэйвэй принимает стойку смирно и излагает свой план, а потом капитан поднимает голову, оглядывается и встает, как будто очнувшись от сна.
– Правильно ли я поняла, что ты предлагаешь… – Она качает головой. – Даже если бы нам удалось уехать, мы бы изменили ход… всего. Это должны решать не мы.
– А кто?
«Теперь, когда Мария больше не притворяется другой женщиной, ее голос изменился», – думает Вэйвэй. Она оглядывается на Елену и спрашивает:
– А ты что думаешь?
– Я могу помочь, – отвечает Елена. – Могу открыть ворота. Знаю, как это сделать. Не забывай, что я была призраком гарнизона – наблюдала, изучала. Я дам вам время.
Ее глаза светятся непоколебимой решимостью, и Вэйвэй понимает, что изменилась не только Мария. В Елене тоже есть нечто новое. Она теперь более уверенная, более настоящая. Как будто сбросила с себя груз, сделав выбор.
– Я спрячусь за дождем, меня никто не заметит, – говорит она и оборачивается к Вэйвэй. – Ты ведь знаешь, что я могу. Пожалуйста, разрешите помочь вам.
Все смотрят на капитана. Алексей, Судзуки, Мария – все ждут приговора. Ее власть по-прежнему сильна. Морщины на лбу капитана углубляются. Она прислоняется к стене, как будто обращаясь к поезду с просьбой поддержать ее еще немного.
«Она больше не бросает вызов Запустенью», – думает Вэйвэй.
– Вы действительно готовы так рисковать ради нас? – спрашивает капитан Елену.
– Да. – Елена оглядывается на Вэйвэй и повторяет: – Да.
Пробуждение
И вот огромный поезд пробуждается. Разгорается уголь и рычит топка. Шипят дождевые капли на горячем металле. Кочегары вернулись на свой пост, и машинисты с ними. Стюарды застегивают воротник и стряхивают пыль с лацканов. Кондукторы закрывают двери. Механизм поезда снова запущен, и пассажиры играют в нем свою роль. Графиня верховодит в салон-вагоне. Она избавилась от шалей и короновала себя венком из березовых листьев. Профессор утешает растерянных и испуганных. Верующие молятся любым богам, которые их услышат. Неверующие молятся богам железной дороги – топке, поршням и тяге.
«Да откроются ворота, да спасуют винтовки охранников перед поездом, да простит нас мир за то, что мы собираемся сделать».
– Когда будешь возвращаться, беги к последней двери состава, – говорит Вэйвэй. – Я прослежу, чтобы ее открыли для тебя. Беги со всех ног, как никогда в жизни не бегала.
– Побегу со всех ног, как никогда в жизни не бегала, – обещает Елена.
И по тому, как она повторила слово в слово, Вэйвэй понимает, что именно изменилось в ней – теперь она уже никем не притворяется. Это ее жестикуляция, ее мимика – ее и ничьи больше.
Вэйвэй делает шаг назад и глядит на Елену – вот так же, с расстояния вытянутой руки, когда-то пассажиры рассматривали девчушку в миниатюрной униформе компании и восхищались ее смышленостью. Ей не хочется отпускать Елену.
– Что изменилось? – спрашивает она. – Почему ты стала другой? Это из-за дождя?
Она готова расплакаться, но не может себе этого позволить.
«Все получится».
Елена улыбается в ответ:
– А ты разве не изменилась?
Вэйвэй выдает нечто среднее между смехом и всхлипом.
– Мне теперь и самой не понять, что я собой представляю.
Елена точно так же, как Вэйвэй, вытягивает руку, разглядывая.
– Не что-то одно, – с легким кивком говорит она. – Много всего.
И после секундных колебаний горячо обнимает Вэйвэй. Теперь она пахнет не влагой и прелью, а зеленью и землей после дождя. Вэйвэй хочется удержать ее, сказать, что она не должна так рисковать. Хочется, чтобы время повернулось вспять, чтобы вода снова наполнила часы, чтобы
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
