- Я удивляюсь, что ты еще работаешь в этой компании, - заметил Фахид. – Будь ты моим работником, я тебя бы в два счета уволил.
Я сделала вид, что не слышу его, и включила радио.
Он наклонился вперед:
- Может, трудно стать профессионалом, работая прислугой.
Я взглянула на него в зеркало заднего вида.
- Дам тебе пять долларов, если покажешь мне свои груди, - предложил он.
Я закатила глаза и прибавила звук радио.
Он откинулся на сиденье.
- Какая скукотища, - прокричал он мне. – Ненавижу эту музыку.
- Хочешь пить?
- Да.
- Хотел бы остановиться за содовой?
- Да!
- Очень жаль, не выйдет.
Свой мобильник я воткнула в прикуриватель и удивилась, услышав, как он зачирикал.
Звонил Бриггс.
- Ты где? – спросил он. – Это ведь твой сотовый, да?
- Ага. Я на Джерсийской платной автостраде, выход десять.
- Ты не шутишь? Это же здорово! Погоди, сейчас услышишь. Я всю ночь рылся в файлах Шемпски и кое-что нашел. Прошлым вечером он заказал билеты на самолет. Предположительно, он вылетает из Нью-Арка через полтора часа. Летит в Майами.
- Ну ты мужик.
- Эй, не оскорбляй маленького человека.
- Звони в полицию. Сначала позвони Морелли. – Я продиктовала ему номер. – Если не застанешь Морелли, звони в участок. Они свяжутся с тем, с кем надо, в Нью-Арке. А я посмотрю Шемпски на дороге.
- Я не могу сказать в полиции, что взломал банковские файлы!
- Скажи им, что информацию получила я и попросила тебя ее передать.
Спустя пятнадцать минут я медленно подъехала к киоску с дорожными сборами на выходе с автострады. Бабуля бодрствовала и выискивала «таурус», а Фахид молча сидел на заднем сидении, сложив на груди руки.
- Вот он! – воскликнула Бабуля. – Я вижу его. Он впереди нас. Взгляни на вон тот коричневый автомобиль, только что миновавший заставу слева.
Я заплатила пошлину и всмотрелась в машину. Она была того же типа, что машина Шемпски, но за последние пять минут Бабуля уже в четвертый раз с уверенностью заявляла, что видит Шемпски. Таких машин на автостраде было пруд пруди.
Я нажала на педаль и рванула за той машиной, чтобы проверить. Марка автомобиля совпадала, и цвет шевелюры водителя был похож, но по затылку я ничего не могла больше определить.
- Тебе нужно поравняться с ним, - посоветовала Бабуля.
- Если я с ним поравняюсь, он меня увидит.
Тут Бабуля вытащила «магнум» сорок четвертого калибра.
- Пусть только дернется, и я прострелю его шины.
- Нет! – крикнула я. – Никакой стрельбы. Только стрельни, и я пожалуюсь маме. Мы даже не уверены, что это Аллен Шемпски.
- Кто такой этот Ален Шемпски? – поинтересовался Фахид. – Что вообще происходит?
Я вела машину, пристроившись в хвост «тауруса». Было бы безопасней оставить между нами машину или две, но я боялась потерять его в потоке транспорта.
- Мой папа нанял тебя охранять меня, - возмутился Фахидд, - а не гонятся за каким-то мужиком.
Бабуля подалась вперед, не отрывая взгляда от «тауруса».
- Мы думаем, что этот парень убил Фреда.
- Кто такой Фред?
- Мой дядя, - объяснила я ему. – Он женат на Мейбл.
- А, так это кровная месть. Вещь хорошая.
Нет ничего лучше маленькой кровной мести, чтобы перекинуть мост через пропасть между культурами.
«Таурус» поворачивал к аэропорту, и водитель взглянул в зеркало заднего вида перед тем, как влиться в поток транспорта. Развернулся на сиденье, и бросил назад неверящий взгляд. Это действительно был Шепски. Он меня узнал. Не так много в Нью-Джерси людей водят голубой с белым «бьюик» выпуска пятьдесят третьего года. Наверно, изумился, как, черт возьми, я его вычислила.
- Он нас видит, - сообщила я.
- Протарань его, - посоветовал Фахид. – Выведи из строя его машину. Тогда мы всем скопом выскочим и усмирим бешеную собаку.
- Да, - поддакнула Бабуля, - врежься в этого малыша прямо сзади.
Теоретически прозвучало, как разумная идея. На практике же я боялась, что в результате образуется куча мала из штук двадцати трех машин, и уже видела заголовки газет: «ОХОТНИК-БОМБОВОЗ ЗА ГОЛОВАМИ УСТРАИВАЕТ КАТАСТРОФУ».
Шемпски вильнул передо мной, соскочив со своей полосы. Он обогнал две машины, потом снова вильнул. Он как раз подъезжал к терминалу, запаниковал и решил оторваться от меня. Он снова дважды поменял полосу и боком задел синий вэн. Потом сделал попытку выровняться и вляпался в зад внедорожника. Все, кто ехал сзади, встали. Меня отделяли от него четыре машины, и я не могла подъехать ближе. Все кругом застопорилось.
С правой стороны колесо Шемпски приперло оградительным сооружением. Я увидела, как дверь машины открылась. Шемпски намеревался дезертировать. Я выскочила из машины и бросилась бежать по мостовой. За мной кинулся Фахид. А следом Бабуля.
Шемпски проталкивался через зону регистрации, уклоняясь от родителей с детьми и сумками. На мгновение я его потеряла в толпе, а потом вдруг обнаружила прямо перед собой. Я припустила во всю прыть, безжалостно распихивая народ, попадавшийся на пути. Когда я почти наступала ему на пятки, я сделала стремительный рывок и схватила его за пиджак. Через полсекунды после меня с другой стороны Шемпски схватил Фахид, и мы все трое повалились на землю. Немного побарахтались, но Шемпски не был силен в драке.
Мы с Фахидом пригвоздили его к земле, когда доковыляла Бабуля, шлепая теннисными туфлями. В руке у нее был пистолет, а на локтях висели две сумки.
- Тебе не следует оставлять сумку в машине, - пожурила она. – Тебе нужен пистолет?
- Нет, - сказала я ей – Пистолет убери и дай мне наручники.
Она пошарила в моей сумке, нашла наручники, вручила их мне, а я застегнула их на Шемпски.
Мы с Фахидом встали на ноги, изобразили «дай пять» и поддернули ширинки. А Бабуля с Фахидом сотворили руками что-то такое сложное, чему мне ввек не научиться.
* * *
Константин Стива стоял у входа в выставочном зале и зорко наблюдал за гробом в дальнем углу помещения. В изголовье гроба бабуля Мазур и Мейбл принимали соболезнования, при этом извиняясь.
- Мы сожалеем, - говорила бабуля Мазур миссис Патуччи. – Нам пришлось выставить гроб закрытым, учитывая, что Фред пролежал в земле две недели, прежде чем мы его нашли. Черви съели большую часть его лица.
- Жалость-то какая, - посетовала миссис Патуччи. – Когда не увидел покойника, как будто чего-то не хватает.
