вытащил палаш из ножен.
— Пожалуйста, принесите лопату, брезент, бинты для перевязки и верёвку. Вам не стоит на это смотреть.
Когда староста и Хамуцо вернулись со всем необходимым, Йеча отвёл наиболее уцелевшую часть поражённых в сторонку, прочие были расчленены и теперь точно не выглядели как то, что, источая отвратительный запах и шаркая разваливающимися ногами, придёт к дому в темноте и будет смотреть огромными выжженными глазами без зрачков. В число "разобранных" вошёл и ребёнок без челюсти.
— Эти не смогут дальше жить, мне придётся зарыть их здесь. Остальных смогу взять на себя. Спасибо, что помогли, но теперь вам лучше не подходить близко. Я так и не понял во время войны, передаётся ли инфекция людям, но тогда никто не трогал мёртвых ходоков голыми руками. Но я точно знаю, что йетиманси этим не болеют.
— А если, — прошептала Хамуцо, — их убить? Или вылечить? Как они вообще так… появились?
Йеча покачал головой, роя твёрдую промёрзшую землю. Лопата была ему сильно велика и черенок бил сбоку по голове, поэтому Хамуцо попросилась вырыть самой.
— Появились они потому, что энергия концентрироваться вечно не может. Особенно когда у нас… — тут мастер поймал взгляд старосты, — …сегодняшняя ситуация. Никто не хотел решать проблему с больным. Всех, кто не умер в боях, могли бы убить, если бы это можно было сделать также, как с человеком. Но подлесники благодаря совершенству своего организма быстро смогли освоить цигун, и пусть никто из них не стал воином или заклинателем, однако развить свою ци смогли. Поэтому полумёртвые, лишённые разума, не умирали, пока тело их не будет рассечено. Чтобы не давать повода иномирцам обозлиться, их просто законсервировали в облако ци, где они и были всё это время. Однако далеко их унесло с запада…
Хамуцо откинула назад отросшие волосы висков.
— То есть их… вылечить… как бы нельзя и умереть они сами не могут? Но они же мучаются!
Мастер, запихнув в нос комочки ваты, осматривал полуразложившихся несчастных и пытался хоть как-то помочь им, хотя бы подвязать руку, чтобы не отрывалась.
— Возможно, их можно вылечить. По крайней мере… по слухам, конечно… кое-кто делал лекарство от этой болезни.
Никогда Хамуцо не слышала от Йечи фальши в голосе до этого самого момента. А точнее, до фразы "по слухам, конечно". Видимо, йетиманси попросту очень плохо умеют врать. Либо конкретно Йеча.
Мастер связал неземных зомби веревкой и окутал их сверху брезентом. Разместить их пришлось в бараке, поэтому все старшие переехали в Берлогу, и у Хамуцо появились соседи в лице Хенга и Ху. Но, поскольку те имели привычку внезапно поддаваться любовным порывам и вообще часто сюсюкались, Хамуцо виновато сообщила Йече, что лучше уж будет спать в коридоре. Поэтому тому пришлось поселить её у себя. Так девушка узнала, что йетиманси обожают собирать всякие странные безделушки и не могут спать ровно на матрасе, а делают себе круглое гнездо, внутри которого и сворачиваются калачиком.
Никто в Каменных соснах не был спокоен. Люди боялись не только самих поражённых иномирцев и беспросветной темноты того, что осталось от их разума, но этого факта, что спустя аж два десятилетия кошмары Эдема вновь вернулись. А это означает, что никто не может быть уверен, что завтра не наступит голод, на страну не нападут враги, а детей не поразит чума. А почему это всё? Из-за иномирцев? Из-за Грозы, что приносит в Тянь-Чжунго чужаков? Или во всём виноват Эрлитоу и Совет, который отпустил ситуацию на самотёк, не помог простым людям, хотя те исправно платили налоги и отдавали ши-цза последнее из-за закромов?
Йеча запретил всем подходить к бараку и проводил там куда больше времени, чем хотел сам. Впрочем, к подлесникам никто бы и не подошёл, половина учеников и вовсе перестала заниматься: кого не пускала родня, кто решил уехать.
Хамуцо и Родинка много тренировались самостоятельно друг с другом, но сосредоточиться на обучении не получалось.
— Какие же они страшные! — громким, но отнюдь не бодрым голосом произносил мальчик, атакуя бамбуковой палкой. — А мастер всё им помочь пытается. Тебе их жалко?
— Очень жалко, но так жить ужасно. Мой отец непременно предложил бы их сжечь. Но не из милосердия, а потому что они бесполезны, — отвечала Хамуцо, уворачиваясь.
"Интересно, как давно я считаю папу упрямым человеком, которому наплевать на чувства других? Да уж, родню не выбирают, я всё равно по нему немножко скучаю".
Йеча почти не приходил к себе, так что Хамуцо всё равно ночевала в одиночестве. Но одним вечером они всё-таки легли вместе. Хамуцо выменяла у Джеймсона на томик Мао книжку о Тибете и теперь её читала, однако мастер выключил лампу.
— Чтению время и сну тоже.
Пришлось засыпать. Но спустя примерно три часа девушка проснулась от шороха. Она слегка приоткрыла глаза, не выдавая себя, и наблюдала за тем, как Йеча переодевался из кимоно в коричневый плотный костюм со множеством ремней и карманов ("О, хвостик! Такой прикольный и маленький! Интересно, есть ли длиннохвостые йетиманси? Ох нифига, а в смысле у него не везде шерсть? Реально, само тело почти голое. О небо, что это за страшные полосы на спине?! Кажется, от палки… Кто-то давным давно сильно бил его — чтоб ему, негодяю-живодёру, руки отрезали, а потом расстреляли бы! Ого, татуировка… Интересно, что это такие за кресты, похоже на расплющенные самолёты"), после чего вытащил из корзины нечто вроде набора для скалолазания.
Раздался тихий свист и стук о стену — Йеча проверил, как работает абордажный крюк. После чего засунул в ножны свой палаш, натянул на голову нечто вроде балаклавы и осторожно вышел в коридор.
К утру он не вернулся. К вечеру тоже.
А когда на следующий вечер из барака выполз один из подлесников, до чёртиков напугав окрестное население, все поняли, что Йеча не планировал отсутствовать так долго.
— Мне это всё сильно не нравится, — молвила Хамуцо, положив голову Бирюзе на колени. Они были на пороге Берлоги, и слепец достаточно пробыл в одиночестве, чтобы вернуться в человеческое общество и хоть как-то с ним взаимодействовать. В конце концов ради этого он не улетел далеко на север, куда бы никто из людей просто погулять не попёрся и не, дай Небо, потащил бы за собой конницу, пушки и стрелков с мушкетами.
Было довольно прохладно, несмотря на солнечную погоду, поэтому они подстрелили старое одеяло.
— Он же всегда обо всём предупреждает, понимаешь? Просто так исчезнуть вообще не в его стиле!
— Я всё прекрасно понимаю, —
