– ну да, красивых, не спорю – тряпочках, которые она, наверно, специально купила в четверг.
Смешные – неужели и правда думают, что ими можно что-то там подстегнуть или подогреть? Если действительно хочешь, то уже не до того, чтобы разглядывать всю эту красоту. Снять бы ее поскорее. А если нет, то вряд ли поможет. Ну, во всяком случае, для меня так. Но Янку огорчать не хотелось, поэтому изобразил бурный эстетический и эротический восторг.
А вот чего хотелось – так это перетрогать и перецеловать ее до последнего сантиметра. Прижимать к себе, чувствовать всю, от макушки до пяток, всей кожей. И само рвалось с языка:
- Маленькая моя, милая… Яночка… белка моя рыжая…
А потом вдруг признался, как в ту первую ночь, в каком-то из баров, смотрел на нее и думал, что было бы здорово попробовать на вкус ее веснушки. А она улыбнулась как-то растерянно и… расплакалась.
Провел двумя пальцами по спине, словно пересчитывая позвонки. Поцеловал по очереди ямочки ниже поясницы. Пощекотал легонько то место, откуда у настоящей белки рос бы хвост. Развернулась резко – как пружина. Обняла за шею, прижалась тесно, всем своим видом показывая, что никуда меня не отпустит.
Не отпускай. Я, конечно, все равно уеду, но ты не отпускай – тогда вернусь.
А пока не будем терять время зря.
Утром, точнее, ближе к обеду, я собирал вещи, а Янка делала вид, что работает. Хотя на самом деле без конца косилась в мою сторону. Борис тоже крутился рядом, демонстрируя участие в процессе. Наверно, хотел убедиться, что пост альфа-самца снова вернется к нему.
Ожил телефон – Фокин. Закончив разговор, я подошел к сидящей за рабочим столом Яне.
- Ну вот будет тебе занятие, чтобы не скучать. Макс договорился с инструктором. Дал ему твой телефон, позвонит. Зовут его Антон. Об оплате не беспокойся. Считай, что это моя инвестиция в безопасность.
Фыркнула, собралась было спорить, но передумала. Молча кивнула. Она вообще с утра все больше молчала.
- Белка! – я приподнял ее подбородок нагло-хозяйским киношным жестом. – Отставить траур! Я твой и никуда не денусь. Ну?
Улыбнулась дрожащими губами, потянулась ко мне. Чемодан и ее рабочие файлы были забыты.
Целовались как в первый раз. К чему притворяться, было приятно, что она так переживает. И кто бы знал, как не хотелось уезжать. И одновременно – перешагнуть поскорее через прощание. Лучше ждать новой встречи, потому что тот, кто уезжает, уже сделал шаг через пространство и время. Он еще здесь, но… его уже нет.
Поэтому и в аэропорту не стал тянуть это. Сдал чемодан в багаж, получил посадочный, обнял Яну.
- Ну все, рыжий, я пошел. Прилечу – позвоню. Поезжай аккуратнее, хорошо?
К счастью, слякоть разводить она не стала, поцеловала еще раз, повернулась и пошла к выходу. С такой несчастной спиной, что порывом захотелось догнать, сгрести – и утащить в Москву. В конце концов, паспорт у нее с собой, сын только через три недели вернется. Работа? Да черт с ней. Кот? Ну наверняка же у кого-то хранятся запасные ключи – у соседки или подруги. Покормят кота.
Нет, Чупин, так не делают. Она сама должна решить. Хочет или нет. И озвучить это.
Прошел контроль, разыскал нужный выход, сел на скамейку.
Надо же, каких-то две недели назад, может, чуть больше, сидел вот так же в Москве и не знал, лететь в Питер или нет. И ведь уже почти решил, что нет, не стоит, но словно кто-то дал волшебного пенделя.
Я сказал Яне, что продажа единственный вариант, хотя на самом деле окончательного решения еще не принял. И все же после разговора с Ириной, обдумав ситуацию трезво, склонялся именно к нему.
Положа руку на сердце, единственной причиной, по которой мне хотелось сохранить филиал, была возможность не мотаться к Яне на выходные, а приехать в Питер надолго. На месяц или даже два. Однако с точки зрения бизнеса это причина была… недостаточной. Слишком много усилий, нервов, времени и затрат и слишком сомнительные перспективы.
Решение нужно было принимать быстро. Чтобы уже завтра позвонить Ирине. Да или нет. Я надеялся, что разговор с Володей поможет поставить точку. Он подтвердит, что я прав, и поедет в Питер заниматься продажей. А мне придется взять на себя всю текучку.
Но когда самолет набрал высоту и город в иллюминаторе превратился в гугл-мэпс, я вдруг вспомнил то, что с пятницы крутилось в голове и не давало покоя, как заноза.
33
Яна
Как ни говорила я себе, что не буду плакать, а все равно не получилось. Само потекло.
Ну в конце-то концов, всего четыре дня подождать, а в пятницу приедет. Или я к нему. Может, даже лучше, чтобы я. Хоть посмотреть, как там у него все. Очень ведь вероятно, что придется переезжать.
Но ёлки-и-и!!! Четыре дня без него! Как будто кусок меня оторвали, и получилась дыра. Да нет, она, наверно, всегда была, дыра эта. С того самого момента, как увидела его и выбрала для себя. Значит, такое все-таки бывает. Увидишь – и все. Навсегда. И можно чем угодно пытаться эту дыру заткнуть. И притворяться, что ее нет. Заросла, затянулась.
Черта лысого в ступе!
Никуда не делась. Вот она.
Ехала домой из аэропорта и тихо скулила про себя. А еще и от страха. Никогда не любила самолеты. Сама летала – боялась. Алекса отпускала с Мишкой – еще больше боялась. Ну а теперь и подавно. Не успокоилась, пока Вадим не позвонил и не сказал, что все в порядке.
Ну да, как же, в порядке! Ничего не в порядке.
В порядке - это когда мы все решим. Когда он все время рядом будет. Я всю эту неделю с утра не могла дождаться вечера. Даже когда эта кошка драная на нем повисла и я на него злилась до жути. И когда он на меня нарычал за езду кривую.
Как он сказал?
«Отставить траур! Я твой и никуда не денусь»…
Вспоминала – и обмирало все внутри, а потом мерцало золотыми искрами. Как фейерверк. Не сама вспышка, а такое… послевкусие.
Мой… Ну да, мой. Только далеко. А я хочу, чтобы был здесь!
Весь вечер не находила себе места. А ведь надо было еще работу
