употребить все влияние нашей страны для выполнения этого плана» [88].
Что же касается Вайсмана, то остается открытым вопрос, на кого он работал? Только ли на Англию? После войны в британской разведке было поднято обвинение, что он действовал в интересах «другой державы». Началось расследование, и обвинение было настолько весомым, что Вайсман предпочел не возвращаться на родину. Он остался в США — и был принят в банковский концерн Шиффа «Кун и Лоеб». Отсюда видно, какая «другая держава» имелась в виду.
А президент Вильсон решил направить в Россию своего личного неофициального представителя. На эту роль был выбран уже известный нам специалист по России (и по революциям) Чарльз Крейн — его сын стал помощником госсекретаря США Лансинга, и Крейн имел доступ к самым тайным замыслам Белого дома. Он направлялся в нашу страну под предлогом изучения «религиозных условий». Настоящей его задачей было провести политическую, экономическую разведку и подготовить почву для приезда полномочной президентской миссии. В качестве помощника он взял с собой видного американского социалиста и издателя Линкольна Стеффенса.
Крейн отчалил из Нью-Йорка 27 марта на борту лайнера «Кристианиафиорд». На причале в это время был устроен многолюдный митинг — но не в его честь. По странному совпадению этим же пароходом отправлялся в Россию Троцкий! Транзитную визу через британскую зону морского контроля ему обеспечил помощник Вайсмана капитан Твейтис, ведавший в консульстве паспортным столом. Встречался ли Крейн на корабле с Троцким? Если да, то о чем беседовал с ним? Это осталось неизвестным.
Но совместное плавание Крейна и Льва Давидовича продолжалось лишь неделю. 3 апреля в канадском порту Галифакс Троцкого, его семью и пятерых спутников, Мухина, Фишелева, Романченко, Мельничанского и Чудновского, английские власти сняли с парохода как германских агентов и интернировали в лагере Амхерст. Виза, полученная при содействии британской разведки, не помогла. Мало того, повод для его ареста создал… Вайсман. Доложил в Лондон, что Троцкий везет немецкие деньги для новой революции в России [97].
Впрочем, загадка объясняется достаточно просто. Англичане демонстрировали всему миру: Троцкий — вовсе не их агент, а германский. А кроме того, Ленин в это время еще оставался в Швейцарии, прощупавал, как бы ему попасть на родину. Мы уже видели, как в 1905 г. придержали Ленина, выдвигая на главную роль Троцкого. Сейчас наоборот, придержали Троцкого. Лидером следующей революции должен был стать Ленин. Именно проехавший через Германию, и тем самым маркировавший себя в качестве германского агента. Вину за дальнейшие подрывные операции против России заведомо перекладывали только на немцев.
А переговоры в Швейцарии завершились сценарием «пломбированного вагона» — как бы экстерриториального, который проследует через Германию без таможенного и паспортного контроля. 9 апреля 30 пассажиров во главе с Лениным покинули Цюрих. Немцы были настолько заинтересованы в заброске в Россию ленинского «десанта», что давали поезду «зеленую улицу», задерживали воинские и санитарные эшелоны. Людендорф писал: «Наше правительство, послав Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывалось с военной точки зрения. Нужно было, чтобы Россия пала».
В Швеции Ленина встретили Ганецкий и шведские социалисты. С Парвусом Владимир Ильич встретиться не пожелал, считал его фигуру слишком скомпрометированной. Но от лица Ленина переговоры с Парвусом провел Радек. Они были жизненно важными, речь шла о деньгах. В Стокгольме было создано Загранбюро ЦК РСДРП в составе Воровского, Ганецкого, Радека и Семашко. Оно как раз и должно было заниматься финансированием. А в России полным ходом началась «раскрутка» Ленина. До сих пор даже внутри партии большевиков его не считали однозначным лидером, были и другие руководители, как, например, депутаты большевистской фракции Думы.
Теперь в газетах появились заголовки: едет «вождь революции». А прибытие в Петроград было великолепно отрежиссировано. Его приурочили к 3 (16) апреля, на Пасху, когда улицы были полны людей, возвращавшихся от всенощной. От Петроградского Совета пришли встречать Чхеидзе и Скобелев. Выстроили почетный караул, оркестр. Устроили шествие от вокзала к особняку балерины Кшесинской, захваченному мятежными солдатами — большевики расположили там свой штаб. Звучали речи с броневика, с балкона… Невзирая на такую рекламу, большевистская партия еще не воспринимала Ленина «вождем». Когда он огласил свои «Апрельские тезисы» — программу борьбы с Временным правительством и передачи власти Советам, ЦК их отверг. «Правда» напечатала тезисы с пометкой, что это «личное мнение товарища Ульянова», не разделяемое бюро ЦК.
Но рядом с Лениным оказались талантливые помощники, такие как Яков Свердлов. Плели интриги, оставляя за бортом конкурентов и несогласных, а главным козырем стали деньги, хлынувшие от Парвуса. Формировалась фактически новая партия. Уже не рыхлое сборище эмигрантов-теоретиков, а боевая организация. Деньги позволили закупить типографское оборудование, огромными тиражами выпускать газеты, листовки, заваливая ими и столицу, и другие города, и армию. Уже в конце апреля в войсках Петроградского гарнизона и среди рабочих произошли крупные волнения. Но большевики еще не успели сорганизоваться, чтобы воспользоваться ими.
В Россию прибыл и Крейн. Он себя не рекламировал, но работу развернул тоже интенсивную. Встречался со своим протеже, послом Френсисом, с другим своим протеже — Милюковым. В Петрограде к миссии Крейна присоединился профессор Фрэнк Голдер. Он был направлен Американским географическим обществом якобы для перевода на английский язык путевого журнала экспедиции Беринга. Но в правительстве США Голдер считался одним из лучших экспертов по России. Наверное, не случайно он появился в Петрограде буквально накануне революции, наблюдал все события. А Крейн дал ему задание, вовсе не связанное с журналом Беринга. Послал во Владивосток, куда приехала американская железнодорожная миссия. Голдер повез ее по Транссибирской магистрали, изучая главную транспортную артерию нашей страны.
Узел двадцатый
Игры с непонятными правилами
В оппозиции против царя на первом плане были две фигуры — Милюков и Гучков. Но Милюков, услужливо пристраиваясь в фарватер к западным державам, почему-то был уверен, что и они станут друзьями демократической России, выполнят все договоры, подписанные при царе. 3 мая министр иностранных дел выступил с речью о целях войны. Выдержана она была в самых верноподданнических тонах по отношению к союзникам: «Опираясь на принципы свободы наций, выдвинутые президентом Вильсоном, равно как и державами Антанты, главными задачами следует сделать…» Но среди этих задач Милюков видел приобретение Константинополя и черноморских проливов, Западной Украины, русское покровительство над Турецкой Арменией.
Хотя
