странно, сильно беспокоилась относительно возможного нападения французов на Англию. И действительно, в районе Булони сосредотачивались значительные военные силы. Скорее всего, Бонапарт тоже проводил своего рода «репетицию». От Адмиралтейства требовали решительных мер, и лорд Сент-Винсент сделал самое решительное из всего возможного.
Назначил адмирала Нельсона командовать наиболее сложным участком береговой обороны, тем, который был как раз напротив Булони. Нельсон к новой должности не сильно стремился, да и вообще – «оборона» совсем не его стиль. Что он как раз и продемонстрирует.
Нельсон подошел к делу ответственно и спустя короткое время представил правительству выводы. В спокойную погоду флот противника может пересечь Ла-Манш и добраться до Дувра за двенадцать часов. С многочисленными десантными судами сделать это французам вряд ли удастся. Поразительно! За несколько лет до настоящей угрозы вторжения Нельсон все довольно точно просчитал.
Однако Нельсон не был бы Нельсоном, если бы ограничился лишь оборонительными задачами. Он еще и провел «демонстрацию силы». Довольно нелепую, надо признать. Сначала, 1 августа 1801 года, в третью годовщину победы в битве на Ниле, отправил фрегат к французскому побережью и несколько раз пальнул из пушек.
Эффект? Едкие карикатуры французов, некоторые из которых перепечатали и английские газеты. Через несколько дней Нельсон решил… высадить десант. Ну не получалось это у него, совсем! Адмирал уже должен был выучить урок. Закончилось все очередной катастрофой. Нельсон, который взял всю ответственность на себя, имел крайне неприятный разговор с лордом Сент-Винсентом. Отношения между старыми друзьями стали портиться…
Как только был подписан мир, Нельсон тут же написал прошение об отставке «по состоянию здоровья». Прошение не сразу, но удовлетворили. Нельсон с радостью вернулся к мирной жизни, уверенный, что она продлится недолго. Англии сильно повезло, что у нее имелись два таких «не верящих», как Питт и Нельсон. Их время придет.
…В марте 1803 года Бонапарт вызовет к себе генерала Жюно, коменданта Парижа, и распорядится задержать всех без исключения англичан, находящихся в городе.
«Эту меру нужно выполнить к семи часам вечера. Я хочу, чтобы в Париже не было ни одного самого ничтожного театра, ни одной самой дрянной ресторации, где оставался хотя бы один англичанин в ложе или за столом».
Хорошо, что мистер Фокс успел не только посетить столицу Франции, но и уехать из нее…
Глава третья
Что такое настоящее счастье?
Нельсон еще был в районе Ла-Манша, когда он получил это письмо от лорда Гамильтона: «Уже несколько дней прошло, как мы поселились в доме вашей светлости… Я довольно давно живу с нашей дорогой Эммой. Знаю ее достоинства, могу судить и об уме, и о сердце, которыми Всевышний наградил ее. Но только моряк способен предоставить прекрасной женщине право выбора и благоустройства дома, даже не видев его».
Как-то по-особенному здесь прозвучало «наша дорогая Эмма». Намекнул сэр Уильям, что она, конечно, «наша», но теперь больше «ваша». Нельсон не смутился. Его, напомню, «треугольник» не сильно смущал. И к лорду Гамильтону он действительно относился как к другу. Беру на себя смелость утверждать, что и сэр Уильям воспринимал его так же. Почти. С «нашей Эммой» все уже не столь однозначно. Они во всем и со всем разберутся. Как раз там, в Мертон-Плейс. В доме, который Эмма готовила к приезду Нельсона.
…Двухэтажное здание в неоклассическом стиле построили в самом конце XVII века. С тех пор Мертон-Плейс сменил немало владельцев и пришел в запустение. Нельсону пришлось вкладывать деньги и в ремонт, и в обустройство земельного участка. Деньги – Нельсона, заботы – Эммы. Можно, конечно, подшучивать на тему ее дурновкусия, но работу Эмма провела серьезную.
Учла все мелочи! Нельсону хотелось жить, как он сам говорил, на «ферме»? В Мертон-Плейс есть разная живность. Куры, свинки… Маленькая Горация любила возиться с ними. Ее, правда, привезут в новый дом лишь после смерти лорда Гамильтона. Сэр Уильям увлекся рыбалкой? Пруд расчистили, расширили, запустили в него рыбу. Лорд Гамильтон внес свою лепту. Посоветовал, какую лучше. Чтобы и друг друга не съедали, и их самих можно было подавать на ужин. Пруд Эмма назвала «Маленьким Нилом». Нельсон даже посмеялся.
Дом большой, одних спален пятнадцать. За стол едва ли не каждый день садится не меньше двадцати человек. Родственники Нельсона, соседи, гости из Лондона. Эмма чувствует себя настоящей хозяйкой! Она счастлива. Нельсон – тоже. Он хотел покоя, он его получил.
Что-то его беспокоит? Не без того. Здоровье, например. Зубы стали ныть. Еще что-то… ноет. От приезжающих к нему в гости адмиралов и капитанов Нельсон не скрывает, что крайне недоволен сложившейся ситуацией. «Да, сейчас у нас мир, но я по-прежнему считаю, что место французов – в аду». Временно удалившийся от дел Уильям Питт Младший знает о настроениях адмирала. Он никогда не испытывал особой симпатии к Нельсону, но сейчас они союзники. Питт поддерживает адмирала и даже приглашает его на обед. Нельсон под благовидным предлогом не пойдет.
Может, позвать Питта в Мертон-Плейс? Нет. Относительно гостей у Нельсона есть позиция: «Еда у нас будет, может, и не изысканной, зато вино хорошее. Для друзей двери всегда открыты, но ни для кого из “великих”. Их не будет в нашем доме! Ненавижу их всех…»
Что это он так разозлился? Нельсон очень тяжело переживал свой «булонский провал». Из-за неудачи, из-за смерти в бою своего любимого адъютанта Паркера, но главным образом – из-за кампании в прессе. Неслучайной, конечно. Почти все радуются долгожданному миру, в такие дни не любят «ястребов». А Нельсон – самый настоящий «ястреб», да еще и оконфузившийся. Как над таким не посмеяться?
Аристократической сдержанностью адмирал никогда не отличался. Отвечать шуткой на шутку, пусть и злую, категорически не умел. Нельсон предпочел обидеться. И нашел «внутреннего врага» в лице лордов Адмиралтейства.
Спору нет, нигде в столь концентрированном виде у Нельсона не было столько недоброжелателей, как в Адмиралтействе. Отчасти он сам в этом виноват. Характер у Нельсона скверный, приказы он нарушает часто. Его скандальная связь с Эммой Гамильтон тоже мало кому нравилась. Однако сам Нельсон считал себя в каком-то смысле защищенным. И добытой им славой, и тем, что «первые лорды» относились к нему в целом неплохо. Как, скажем, Джордж Спенсер.
Когда Адмиралтейство возглавил его старый друг Сент-Винсент, Нельсон посчитал, что ему теперь вообще не о чем беспокоиться. Сент-Винсент, кстати, пригласил на работу в Адмиралтейство и Нельсона, но адмирал отказался. Тогда Сент-Винсент позвал к себе одного из любимых капитанов Нельсона, Томаса Трубриджа. С этого, пожалуй, все
