не предлагаю, но жизнерадостную компаньонку.
Саксон рассказал о приглашении, отправленном мисс Хордерн, медицинской миссионерке, родственнице его жены.
– Превосходно! – заключил доктор. – Именно та личность, которая требуется вам в данном затруднении. Когда она прибудет, мне бы очень хотелось с ней побеседовать.
Разговор прервала миссис Саксон, которая напомнила Латтреллу, что он должен перед уходом посмотреть ее сад.
– А как насчет новой пристройки к моей лаборатории? – спросил Эндрю. – Вернемся этим путем. Осмотр займет всего лишь несколько минут.
Минуты, впрочем, растянулись надолго; Эндрю распространялся о достоинствах нового оборудования, в порыве энтузиазма почти забыв о нависшей над ним темной туче. Когда он увлеченно объяснял Латтреллу устройство какого-то довольно замысловатого аппарата, оба вздрогнули, заслышав глухой удар и звон разбитого стекла.
– Страшно сожалею, дорогой друг, – сказал Латтрелл, – это непростительная неловкость с моей стороны. Поворачиваясь, я нечаянно столкнул бутыль со стола.
– Ричард, – необычно твердым голосом позвал Саксон, – брось немедленно работу и наведи здесь порядок. Разбилась бутыль с купоросом. Молли, дорогая, ступай вперед. Мы присоединимся к тебе через минуту. Я хочу убедиться, что парень знает, что делать… Латтрелл, – обратился Саксон к доктору, когда они остались одни. – Вы солгали, как джентльмен. Но столкнула эту бутыль Молли. Вы не могли этого видеть со своего места, но я видел. Бутыль упала вон оттуда. – Саксон указал на стеллаж у дальнего конца стола, возле которого они стояли, где зияла пустота. – Мы должны вытащить Молли, Латтрелл; вы должны ее вытащить, иначе я и сам рехнусь.
– Дело куда более серьезное, чем я полагал, – сказал доктор. – А нельзя ли на несколько дней отправить ее к матери?
– Да, но та живет близ центра города; добрая, хлопотливая, однако совсем не из тех людей, на кого можно положиться в критической ситуации.
– Не страшно. Это ее мать. Вашей жене нужно уехать сегодня же вечером. Заверяю самым серьезным образом, что вдали от этого места с ней будет все хорошо. Не могу сейчас объяснить, но абсолютно в этом уверен. Пусть немедленно упакует чемодан, я провожу ее до станции на поезд, отходящий в шесть двадцать. Нет, на вашем месте я бы с ней не поехал. Это ее только растревожит. Напишите телеграмму матери миссис Саксон, и я отправлю ее на обратном пути, так как намерен сюда вернуться. Принесу вам сильное снотворное. Вам выпало слишком много переживаний. Предоставьте мне устроить дела миссис Саксон и помните: она вернется, как только приедет эта миссионерка, ее подруга.
– Латтрелл, вы настоящий друг! – взволнованно произнес Саксон, – просто не знаю, как…
– Оставьте, дружище, будь я на вашем месте, вы сделали бы для меня то же самое. Это все в порядке вещей. Предоставьте все миссис Саксон и мне.
Саксон улегся в постель с чувством облегчения. Решения были приняты мудрые, и он понимал, что происходящее находится под контролем человека, на которого он может полностью положиться. Он выпил снотворное, и вскоре благодатный туман забвения поглотил все воспоминания этого непростого дня.
Миссис Саксон отсутствовала около недели. Она писала почти ежедневно длинные веселые письма, отвечая на которые Эндрю с трудом попадал в нужный тон. Дневные часы он проводил в лаборатории, пытаясь забыться работой над завершением давно отложенного исследования. Однако по вечерам ему не удавалось сосредоточиться, он часами бродил по саду в надежде, что, утомив тело, расположит к отдыху и разум. Он с ужасом вспоминал тот роковой вечер. О, если бы он никогда не встретил мисс Корнелиус, не пересек ее путь! Он не виделся с ней со времени ее визита к Паркам, но однажды после полудня она явилась в его отсутствие и оставила визитную карточку. Мысль о приятельстве между мисс Корнелиус и Молли внушала ему омерзение, но, не желая пойти на риск открытого разрыва, он ограничился сухой запиской, в которой сообщил, что жена его в отъезде, а точная дата ее возвращения пока неизвестна.
Единственное, что он после долгих раздумий предпринял в отсутствие Молли, – это отправил Бествику, своему знакомому по Оксфорду, который был теперь первым заместителем главврача в приюте для душевнобольных в Рэддлбарне, письмо с вопросом, следует ли, по его мнению, подвергнуть Молли психоанализу. В ответном письме (Саксон запер его в ящике письменного стола) Бествик спрашивал о дальнейших подробностях и предлагал связаться с их врачом, практиковавшим частным образом.
Молли вернулась в тот самый день, когда приехала Элис Хордерн. Родственница Молли оказалась женщиной лет пятидесяти с печальным лицом и привлекательной улыбкой. Она была молчалива и сдержанна, однако оба ощутили в ее присутствии дух умиротворения, который так давно их не посещал.
Явных причин для тревоги после тех событий в лаборатории, свидетелем которых сделался Латтрелл, не было, и Саксон уже стал надеяться, что кошмару приходит конец, как вдруг мисс Корнелиус снова посетила их дом и провела час с лишком наедине с Молли.
– Я ее не приглашала и не желала ее посещения, – пояснила жена Саксону, – но не могла же я это ей высказать. Надо было соблюсти вежливость.
– Незачем обхаживать змею, – взволнованно заявил Саксон. – Все наши беды навлекла на нас эта женщина. Лучше всего напиши ей и сообщи, что знакомство с ней нежелательно.
– Я этого не сделаю, Эндрю. Как ты можешь быть таким глупцом? Более всего она заслуживает жалости. Ради бога, не будем об этом пререкаться. Оно того не стоит.
Да, оба они слишком устали, чтобы ссориться или, скорее, чтобы затевать изматывающий процесс примирения, который непременно последовал бы за ссорой. Саксон, однако, принял решение. На следующий день, ни словом не предупредив Молли, он явился к мисс Корнелиус.
– Признаюсь, я ожидала, что вы навестите меня, мистер Саксон, – сказала она, когда его провели в гостиную. – Прошу садиться.
– Боюсь… – начал он.
Мисс Корнелиус рассмеялась:
– Чего уж яснее, вы ужасно меня боитесь. Однако я вас прервала.
– Я пришел с тем, чтобы…
– С тем, чтобы просить меня не являться в ваш дом и прервать знакомство с вашей женой. В этом суть и смысл вашего визита, не так ли? А почему, позвольте спросить, ваша просьба должна иметь какой-то вес?
Саксон смутился, не зная, что ответить.
– Ваше затруднение, – продолжала мисс Корнелиус, – и отчасти ваши страхи объясняются тем, что вы не знаете, как меня воспринимать. Две недели назад я была несчастной старой женщиной, какие встречаются в пансионах, с зудом в пальцах и страстью баламутить воду. Теперь вы в этом не слишком уверены. Однако взбодритесь, мистер Саксон. Мы живем в рациональном мире. Вам совершенно незачем подозревать во мне ведьму. Многое объясняется телепатией, и
