разъезжаться, он понял, что потерял Марка из виду.
– Что еще задумал этот псих?! – подумал он и направился обратно, одновременно набирая номер своего психиатра.
– Ты уверен в том, что мне сказал? Я всегда тебе доверял, но похоже, что ты ошибся. Берн с нами играет! С нами со всеми. Знаешь, ты знаешь, что сейчас произошло? Мы прочесали всю клинику с собаками! Мы проверили каждого человека здесь. Мы подняли на уши здесь всех и вытряхнули пыль из каждого кармана, из каждого сраного угла этой долбаной больницы! И что? И ни-че-го! Альберт Герц едет на допрос, все разъехались, а Марк Берн, выбрав удобный момент, снова исчез! Он сбежал! Прямо сейчас, у меня из-под носа! – Виктор кричал в трубку, не давая вставить психиатру ни слова. – Все, мне некогда говорить! – И бросил трубку.
Он достал из кобуры свой пистолет, снял с предохранителя и передернул затвор. Вспомнив, как когда-то в молодости служил в розыске, он, набравшись сил, вбежал в помещение холла и, споткнувшись о край ковра, через второй выход выскочил на улицу, надеясь не упустить Марка Берна, пока тот не успел перелезть через забор.
– Где Берн? Куда он делся? Кто видел Берна?
Никого не было. Виктор, не привыкший к таким погоням, опустил пистолет и, отдышавшись, осмотрелся.
Сквозь большие окна он увидел, как Марк снова стоит рядом с той девушкой в большом капюшоне. Он держит ее за предплечья и смотрит прямо в глаза.
– Мия, послушай меня. Пожалуйста. Ты должна мне помочь! Я знаю, что такое терять близких людей. Я тоже потерял свою семью, хоть нас было всего двое. Ты видела Софи? Помоги мне, Мия. Ты должна что-то знать, она должна была лететь тем рейсом, вместе с твоими родными. Мия, пожалуйста!
Она смотрела на Марка, оторопев. Будто ничего не слышала.
Марк вспомнил, где видел это лицо. Порт. Когда он стоял в палатке, он видел ее, сидящую в дальнем углу, в том же капюшоне с завязками, затянутыми под подбородком.
– Мия! Кто-нибудь! Кто-нибудь видел Софи?! – Марк кричал на весь зал, в то время как в его сторону бежали санитары.
– Что ты творишь?! Уходи отсюда!
Они ухватили Марка за плечи и потащили вон.
Мия стояла, остолбенев, а глаза наполнились соленой водой.
Сухие застывшие губы приоткрылись. Мия хотела что-то сказать.
– Стойте! – крикнул Марк, – Мия!
Все замерли. От нее раньше никогда не было реакций. Ни на что. Слабый, слегка уловимый сиплый голос что-то произнес.
Марк выскользнул из рук санитаров и мгновенно оказался возле девушки.
– Говори, пожалуйста, говори, Мия.
Широко открытыми глазами он смотрел на нее в ожидании какого-то чуда. Из глаз потекли слезы, и она, оживив свое сознание в борьбе с сильнейшими антидепрессантами, дрожащим голосом произнесла:
– Я слышала ее.
Глава 55
То утро, когда Марк мчался по мокрой автостраде на Сашиной машине, а Саша переступала порог дома Гретты, было началом конца. На столе стыл травяной чай, Гретта не торопила Сашу с разговорами, она по своей работе знала, как тяжело людям начать говорить. Гретта предложила поспать, чтобы набраться сил. Но Саше было не до сна, не было больше сил держать все в себе.
– Гретта, я ужасный человек, – слезы снова подступали и наполнялись озерами на глазах, – то, что ты сейчас услышишь, будет для тебя шоком. Я пойму, если ты не станешь общаться со мной, пойму все. Только хочу попросить об одном. Выслушай меня до конца.
– Конечно, милая, конечно! – говорила Гретта, чувствуя, как твердеет ее лицо. Саша никогда не была такой, и это было странно и непонятно.
– Помнишь, когда погиб Адам? Хоть я с ним практически и не общалась, и сестрой он меня никогда не называл, разве что в детстве, отец поддерживал всегда с ним связь. Мы для него всегда дети, и он до сих пор нами руководит. Я с самого детства была настроена им на то, чтобы заниматься психиатрией. Я мечтала стать филологом, мне всегда было это интересно! Но отец мне подкидывал свои книжки, заставлял их читать и пересказывать. Он мечтал возродить семейный клан врачей-психиатров. И знаешь ли, мне со временем это начало нравиться. Я еще в школе знала значения сложных терминов, знала сотни фобий, которые бывают у людей, знала, какой подход нужен, чтобы с каждой из них бороться. Используя этот багаж, я спасла жизнь однокласснику, который хотел выброситься из окна, когда мы все вместе отдыхали. Его девчонка подстрекала на то, что только так он докажет свое мужество, а вокруг все считали его мямлей. С того самого вечера я полюбила психиатрию. Я поняла, что это работает. Этот парень был наглядным примером тому, что это для чего-то нужно. Отец был горд, он всегда ставил меня в пример Адаму. Тому было плевать что на психиатрию, что на психологию. Он держался подальше от этих профессий, а потом, когда съехал от нас, вообще перестал общаться. Я только сейчас понимаю, что это виноват отец. Он настраивал Адама против меня, восхваляя меня перед ним. А теперь я даже не могу с ним поговорить, – она снова заплакала, – сам же отец общался с ним. Они были довольно близки в общении. В последний их разговор Адам признался ему, что девушка, с которой он был близок, ждет от него ребенка. Они рассорились с ней, и Адам сильно переживал, потому что она была категорически настроена избавиться от этого ребенка. Эта девушка и есть Софи. Да. Софи, которую так самозабвенно ищет Марк. Они должны были лететь вместе тем самолетом. Я не знаю, что у них там произошло и почему она не села в него, наверное, она не хотела лететь с ним. В тот день отец подвозил Адама до аэропорта, они сильно опаздывали, и мой брат успел на посадку в самый последний момент. Так сказал отец. Он не успел далеко отъехать от аэропорта, как случилась трагедия. Естественно, он тут же вернулся назад. А когда он вошел в здание аэропорта, сразу увидел ее. В голове сработал план, и во что бы то ни стало он был намерен сохранить жизнь
