– Голяшка. Переигрывает мальчик, переигрывает.
Гидон с Мортусом удивились ответу Пурелия, но не стали перечить.
– Не вешайте нос, друзья. Ещё успеете прийти к власти. Назначите меня бароном, я буду пускать газы в водичку и никаких проблем.
– Барона выбирают старейшины, – возразил Мортус.
– Эх, жаль. Не видать мне Эльзы Ветер. Кстати, откуда она? Работает на вас?
– Пытались, – скривился воевода. – Глупа, как курица.
– Или делает вид, что глупа. Не кажется ли вам, друзья мои, что в этом городе слишком много умных людей, выдающих себя за дурачков, – книгочей состроил рожу, высунув язык.
«Пожалуй, оставлю в живых. Надо бы сблизиться с малышом. Казнахрон Пурелий будет поумней бывшего казнахрона Мортуса», – строил запасные планы Гидон.
– Вот что, мои незадачливые заговорщики, – книгочей оправился и приказал, да, да, приказал новым друзьям-покровителям. – Спокойно занимайтесь привычными делами. Ждём игрищ и вердикта причиноведа. Ставлю свои элегантные сапожки против поношенных недоразумений воеводы, что к завтрашнему вечеру я узнаю личность Шварца, а послезавтра получим отравителя.
Не прошло и двух суток, как могучий воин, держащий в страхе все кварталы города, кроме Лихой пяди, и его друг-интриган, контролирующий бюджет баронства и самого барона, смиренно слушали беловолосого выскочку. И не просто слушали, а зависели от его помощи.
– Видишь её?
– Нет.
– Эх, упустили!
Тацит не стал надеяться на благоразумие Люции и после обеда усилил бдительность. Он сообщил Голяшке о подозрениях, упустив имя Балуна. Не выходя из образа, Ратмир насупился:
– Вы говорите, что Люции угрожает похищение? Я готов!
Волиус Штамм ожидал, что недалёкий каменщик не поинтересуется, почему девушку нельзя запереть в комнатах. Тацит знал, что Люция захочет переговорить с Балуном и предпочитал наблюдать за сценой вне увеселительного дома. Он убедил девушку, что под крышей барда не отпустит её ни на шаг и это сработало. Люция вышла на прогулку. Ратмир понял, что мужчина использует её, как приманку, а его, как грубую силу, но не стал возражать. У Шварца мало времени, и если есть возможность решить проблему невесты, нужно решать её за один вечер.
Мужчины не рассчитали родовую силу Люции. Понимая, что за ней следят, девушка усыпляла бдительность, спокойно прогуливаясь по улицам города. Как только она заметила крытую повозку Балуна, в два прыжка спряталась за спинами горожан и моментально исчезла. Тацит оказался прав, Люция искала разговора с бардом.
– Вот это ловкость! – восхитился Сметана.
Девушка на ходу открыла дверь и запрыгнула внутрь. Не давая барду опомниться, она быстро спросила:
– Вы хотите меня продать?
Опытный торговец оплошал. Не ожидая вопроса и отвлечённый ловкостью Люции, Балун не успел защититься привычной улыбкой и замешательство выдало его. Девушка тут же открыла дверь и выскочила наружу. Невеста Синих холмов была наивна наивностью посадской девушки, зато решительна и находчива. Трюк сработал, она убедилась, что Тацит был прав.
– Стой! – крикнул Сметана кучеру и выпрыгнул следом.
Голубоглазый Балун быстро обежал все переулки, но девушку не обнаружил. «Ловкая сволочь! Придётся ждать заката», – подумал бард и приказал:
– Езжай к Ступке Злодейке.
Барду понадобились люди, чтобы оцепить подступы к увеселительному дому.
Люция Полынь-поле второй час бесцельно бродила по улицам Зелёной долины. Впервые она не восхищалась городом, а сторонилась его. Ей было стыдно возвращаться в комнаты. Мысли о своей наивности и дурацких стихах беспокоили не меньше, чем предательство барда. Укрыться ей было негде. Она держалась людных мест и спокойно убегала, если особо наглое мужичье начинало приставать.
План барда по поимке состоял в том, чтобы дождаться заката. Если девушка успеет вернуться в комнаты, будут ловить на выходе. Получится отвлечь Тацита с Голяшкой, украдут и продадут. Нет? В конфликт не полезут. Групповое нападение на иноземцев – прямая дорога на игрища.
Балуну повезло. Девушка так расстроилась, что не успела вернуться до заката. Когда Люция направлялась в комнаты, поняв, что не проживёт на улицах без родовой силы, её уже ждали.
– Она?
– Да, идём.
– Подожди, солнце ещё не коснулось!
– Ты не просох, что ли? Видишь, тени исчезли?
Шатун, что постарше, показал подельнику на землю. Тень от угла дома, мгновением раньше чётко делившая улицу пополам, исчезла. Наступило закатное междувременье. Промежуток, когда солнце коснулось горизонта, но ещё не скрылось.
Наивность опять подвела невесту. Люция рассчитывала, что если не успеет до заката, прохожие помогут ей. Но заметив двух шатунов с дубинами, вышедших наперерез голубоглазой красотке, прохожие мигом разбежались в стороны. Стражников нет – каждый сам за себя.
– Пошли с нами.
Старший взял девушку за руку, думая, что это будут тридцать самых лёгких монет в его жизни. Люция от испуга дёрнула локтем и попала младшему шатуну по носу. Кровь брызнула и раздались ругательства. Старший засмеялся, отпустив руку Люции и та бросилась в подворотню.
– Всё, тварь. Теперь тебе не жить.
– Стой, стой. Я не дам тебе лишить нас денег, – всё ещё посмеиваясь возразил старший. –
