лежали на траве. Кто-то корчился, пытаясь отползти и криками взывая о помощи, остальные бежали прочь так быстро, как могли, но убежать было не суждено еще многим.
Из замаскированных окопчиков посреди поля поднялись бойцы засады и открыли огонь по отступавшим. Славич вновь экономно стрелял одиночными, выцеливая тех, кто все еще пытался оказать обессмысленное сопротивление. Однако таких было немного, разгромленную банду объяла паника.
Славич видел, как один из раненых бандитов вцепился в куртку пробегавшего мимо соратника с криком:
– Калам! Помоги, Калам, не бросай меня!
Тот отшвырнул раненого ударом ноги и побежал дальше, но через несколько шагов упал и больше не двигался. Спустя еще несколько минут стрелять было уже не в кого, хотя пальба со стороны Городка продолжалась по инерции некоторое время, пока Славич не распорядился ее прекратить.
Оставалась еще группа бандитов на противоположном краю болота, Славич не знал ее численности, но предполагал, что она не может быть большой. Вряд ли она могла доставить им хлопоты: обладая радиосвязью, бандиты, скорее всего, уже знали об исходе схватки и спешили к месту сбора.
Славич подавил мысль о преследовании – численное превосходство и лучшая вооруженность врага не позволяли этого. Сейчас нужно было прежде всего собрать трофейное оружие и подсчитать потери.
У защитников Городка было трое раненых и один убитый. Погиб Виктор Шлапак, входивший в группу Романа. Увлекшись стрельбой, он вылез из окопчика и почти в упор был срезан автоматной очередью пробегавшего бандита. Тело Виктора положили на составленные впритык два стола на центральной площади Городка.
Раненые, к счастью, не относились к категории тяжелых. Самой серьезной была рана Делоряна: ему пробило навылет плечо, и Ирина Лосева подозревала, что задета кость. Мурыгин получил касательное ранение головы, а Уварову пуля просто чиркнула вдоль спины, сорвав длинную полосу кожи.
Ирина со своими медсестрами немедленно занялась ранеными, и Славич был рад, что не увидел на их лицах ни малейшего намека на панику.
Потери нападавших оказались гораздо значительнее. Двенадцать убитых лежали в поле перед дорогой и еще трое – ближе к опушке, настигнутые выстрелами засады.
Мимо Славича пронесли на носилках раненого бандита.
– Что же вы делаете, волки позорные? Что ж вы делаете?.. – безостановочно тянул он на одной ноте. Видимо, сознание того, что Городок нашел силы к сопротивлению, надолго ввергло его в шок.
На площади уже командовал Лосев – бледный, но решительный. Пятеро вооруженных мужчин грузились в «рафик», собираясь отправиться на поиски обрыва телефонной линии. Из подвала вышел отпущенный Панкин. Втянув голову в плечи и не глядя по сторонам, он зашагал к своему дому. Несколько человек несли в административный корпус собранное трофейное оружие – армейские автоматы и пистолеты ТТ. На крыльце медпункта появился забинтованный Делорян, которого тут же окружили его близкие. Грачик явно гордился своим ранением и стойко переносил боль, он оживленно рассказывал что-то по-армянски, жестикулируя здоровой рукой.
Но беспокоиться из-за телефона не пришлось.
– Валерий Петрович! – высунулся из окна Мурыгин. – Город вас вызывает. Талызин. Включились телефоны-то!
Лосев отыскал глазами Славича и позвал его с собой. Когда вошли в кабинет, показал на параллельную трубку.
– Это Зимаков, помощник главы администрации, – услышали они командный голос. – Что такое у вас там происходит? Что за стрельба?
– Разве у вас слышно? – удивился Лосев.
– Напрасно иронизируете, – сухо сказал Зимаков. – Местное отделение сообщило об интенсивной перестрелке. К вам отправлен отряд ОМОНа.
– На Городок был совершен налет крупной вооруженной банды, – так же сухо ответил Лосев. – Об этом вам никто не сообщал? Мы отбили нападение. Не лучше было бы позаботиться о задержании бандитов, пока еще они не ушли далеко?
– К вам едет начальник районного управления внутренних дел. Он примет решение на месте, – пообещал Зимаков. – Должен вам сказать, господин Лосев, что в администрацию района поступила не очень приятная для вас информация.
– У вас информация, у нас доказательства, – не выдержав, вмешался Славич. – Вы сами приезжайте да посмотрите. И задержанные есть.
– Какие задержанные? – тут же переспросил Зимаков.
– Задержанные члены банды. Можете с ними побеседовать.
– Это суд будет решать, кто они такие, – не вполне уверенно заявил Зимаков. – Хорошо. Я вам еще позвоню.
Лосев и Славич одновременно положили трубки и взглянули друг на друга.
– Действие номер два, – произнес Лосев – К нам едет ОМОН.
Славич вскочил с места.
– Оружие немедленно убрать! Все винтовки и ружья запереть в отдельную комнату. Трофейное – сюда, в твой кабинет. Давай быстрей командуй, руководитель! Война кончилась, теперь ты тут главный.
– Чего ты взвился? – непонимающе уставился на него Лосев.
– А ты не понял? Им повод нужен. Оружие – это тот самый повод. Они же, сволочи, думали, что все по-тихому пройдет. Этакий блицкриг по фене. Ворвутся в Городок, хлопнут пару людишек с ружьями – исключительно в порядке самообороны, из тебя и прочих вытряхнут все, что надо, – и финал кампании. Не получилось. Теперь перепугались их покровители. То есть купленные местные власти, которые должны были молчать в тряпочку. Ясно, что после того, как тут шел настоящий бой, ничего спрятать уже не удастся. Поэтому сюда едет ОМОН. Власть якобы реагирует по закону. Одновременно они будут искать повод тебя зацепить. А мы им такого повода дать не должны. Бандитские стволы – нормальные трофеи, мы их сразу властям передадим для принятия мер. Не понимаю одного: зачем этому Зимакову понадобилось нас предупреждать? Может, просто звонок от лишнего усердия? Или решил подстраховаться на всякий случай – и нашим и вашим… Да черт с ним, неважно. Давай скорее распоряжайся!..
* * *
На маленькой центральной площади Городка было тесно от машин. Рядом с автобусом омоновцев стояли несколько милицейских «уазиков», серая «Волга» местного милицейского начальства и две «Волги» районных властей. Все начальство находилось в административном здании, а омоновцы толпились немного поодаль и выглядели несколько растерянными. Они ехали на операцию по разоружению банды, которой тут почему-то не оказалось. Их окружали вполне нормальные люди, хотя и весьма раздраженные. Громче всех кричали, естественно, женщины, доходчиво объясняя, кого должна защищать милиция и кого она защищает на самом деле. Грачик Делорян был здесь же. Не в силах остаться в стороне от происходящих событий, он вылез из постели и прибежал на площадь. Теперь его рану предъявляли как самое бесспорное доказательство коррумпированности милиции, не пришедшей на помощь мирным гражданам, вынужденным самим защищать свою жизнь, словно на Диком американском Западе. Омоновцы вяло огрызались, ссылаясь на начальство и приказ. Видно было, что их боевой дух основательно подорван.
Не менее напряженный разговор происходил в кабинете Лосева.
Прибывший в Городок заместитель главы администрации
