— Саша, но вы же выросли! — почти крикнула Ксения.
— Она сама не знала, чего хотела.
— Все она знала.
— Язык присох. Устраивает? Она так уверенно шла к своему успеху, что у меня и в мыслях тогда не было, что он так и не придет. И я решил подождать. Поступил в институт, не слишком престижный, но высшее образование получил. Герои — это, конечно, были летчики, космонавты, артисты. Где они сейчас? Бизнесменом в наше время быть гораздо опаснее. Странно, но жизнь нас с Женей уравняла. Она ничего не добилась, я ничего не потерял. Я следил за ней издали, ожидая удобный момент, чтобы подойти. Она должна была чего-то сильно хотеть. А я на всякий случай прикидывал, как можно заработать деньги. И опять же ждал. В стране наступали бо-ольшие перемены. Когда у нее появился первый мужчина, я думал, что от ревности застрелюсь. Ничего, выжил, — усмехнулся он. — И опять решил подождать. Почему-то она его выбрала? Денег у парня не было, я навел справки. Причем его папаша даже сидел в тюрьме. И сейчас еще сидит. Так что? Может, он умница необыкновенный? Или половой гигант? Должен был быть какой-то принцип. Во всем должен быть принцип.
Ксения даже передернулась: какая странная любовь. Не поймешь, чего в ней больше — рационального или чувственного. Гонялся бы он за кем-нибудь другим, так нет же! А Звягин снова закурил. С усмешкой посмотрел на пачку, которую держал в руке:
— Ей даже не пришлось приучать меня к другим сигаретам. Я выяснил заранее, что ей нравится. Потому что потом в ее жизни появился второй. И он курил точно такие же сигареты, как и первый. И я начал понимать принцип: все должны быть похожи. На что?
— На тебя! — не выдержала Ксения. — На тебя они должны были быть похожи! Их же всех звали Шуриками!
— Какая чушь. Второй, между прочим, был ее двоюродным братом. Я этого не мог понять, и мне иногда было противно. Но я уже не мог от нее оторваться. В это время я наконец начал свое дело. Оказалось, что рациональность — это очень хорошо. Спокойный расчет и разумный подход к проблеме. Таланта бизнесмена, у меня, между прочим, тоже нет. Огромных денег я никогда не заработаю. Но нормальной женщине хватило бы. Причем с лихвой. Вся проблема была в том, что у нее были деньги. И папины, и свои. Ее невозможно было купить. Потому что она сама за все платила. Главное, что она хотела сама за все платить.
30: 15
— По-моему это глупо, Саша, — мягко сказала Ксения.
— Глупо? А ты не глупо поступила, когда отдала ей собственного мужа? Помнишь, что я тебе недавно сказал: когда я его увидел, то подумал: «Пора!» Он был слишком на меня похож, и я подумал, что теперь она захочет придерживаться штампа. До этого я показывался Жене на глаза несколько раз. Но она почему-то не реагировала. А рыжий мне очень нравился. Жаль. Потому что после него в ее жизни появилась ты, Черри. Почему вы в тот день поссорились?
— В какой день?
— Накануне ее последнего матча. Ты же ушла из дома.
Ксения покраснела:
— Не буду я ничего говорить.
— Сначала она оставила тебя без мужа. Очень он был ей нужен! Вас надо было поссорить, потому что это ты была ей нужна.
— Откуда ты знаешь?
— Догадываюсь. Когда мы расставались, она сказала: «Вас, «шуриков», в моей жизни может быть сколько угодно, а Черри только одна».
— Да, так она мне и сказала, — призналась Ксения. — И я сбежала.
Звягин усмехнулся:
— Пожалуй, тебя она любила больше, чем нас всех. А, Черри?
— Перестань!
— Кстати, я не ожидал, что все произойдет в тот вечер. Просто пришел в бар. Я всегда показывался ей на глаза после разрыва с очередным любовником. Так, на всякий случай. И надо же: прорезало. Меня избрали. Это был второй черный день в моей жизни: меня снова не узнали. Но я и это пережил. И удачно подыграл, да?
— Но зачем, Саша?
— Как ты не понимаешь! К тому времени я понял про нее все. Ее слабости, ее привычки. Распущенность и эгоизм. Но чем больше понимаешь человека, тем больше его любишь. И я решил рискнуть. Сыграть по ее правилам, постепенно навязывая свои. Перевоспитать, — усмехнулся он. — Глупо, да? Увлекся. А ведь у нас все было неплохо. Я даже показал ей свою квартиру. Надеялся, что понравится. Приходилось, конечно, крутиться. Слава богу, что ее не интересовали мои дела. Генеральным директором я сделал старшего брата. А сам ушел в тень. Не то чтобы я прятался, просто понимал, что ей не нужна рядом личность. Человек, который сам может за все платить. Она признавала только игрушки.
— Значит, эти исчезновения, эти звонки…
— Работа, Черри, работа. Надо было держать все под контролем. Хотя я мог бы все бросить. В сущности, деньги — это всего лишь деньги.
— Если честно, я так и не поняла, почему вы расстались.
— И я не понял. Все было неплохо, я же сказал. Как у нормальных людей. Мне даже казалось, что мы женаты. И я предложил оформить отношения официально. Она отказалась.
— У Жени тоже был свой черный день: она тебя не узнала.
— Я считал только свои. Сначала я был в недоумении, когда она предложила расстаться. Почему? Не было никаких причин. «Видимо, время пришло», — сказала она. Какое время? Но я не решился спорить. Убедил себя в том, что она передумает. Поживет без меня месяц, другой — и передумает. Ведь со мной же было лучше! Должно было быть лучше! И я снова стал за ней следить. Просто ждал. И появился этот Герман. Совершенно неожиданно для меня. Я подумал: что ж, пусть узнает, что с ним хуже, чем со мной. Они должны были расстаться. Они и расстались.
— Что вы знаете про Германа Варда, Звягин? — неожиданно вмешался молчавший до сих пор следователь. — Ведь вы за ним следили.
— За ней. Это большая разница. Меня не интересовали его дела, понятно?
— И вы за нее не переживали?
— Я переживал только за то, что все это затянулось. Они должны были расстаться еще раньше. Но я дождался. И позвонил. Спросил: «Как насчет вернуться ко мне?» Потом предложил свои деньги и свои услуги. Это был третий черный день в моей жизни: Женю все это не интересовало. Смешно получилось, да? «Герой, я не люблю тебя». Но я не был героем — неприметная серость. Не знаю, что на меня нашло. Я понял, что еще одного мужчину в ее жизни просто не переживу. Я себя спасал, понимаете вы? Себя!
— Вы признаете, Звягин, что убили Евгению Князеву? — напряженно спросил следователь.
— Черт с вами — признаю.
40: 15
— Признаю.
И Ксении показалось, что все вздохнули с облегчением. И она, и следователь, и сам Александр Звягин. Все-таки это он. Другого и быть не могло. То ли огромная любовь, то ли не менее огромная ненависть.
