Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
своей империи, он все еще был греческим царем». Профессор Рэпсон тонко подметил, что порой Менандрова Афина носит черты его супруги Агафоклеи, но суть не в этом. Подтверждением, скажем так, некогда существовавших греческих образцов на индийской земле является уникальная статуя Афины из Национального музея в Лахоре, однозначно созданная по их «образу и подобию». Правда, она стоит, не «шагает», но одна из ее рук приподнята (некогда она держала копье, часть древка которого сохранилась); на голове – типичный для Афины греческий шлем (правда, без гребня), одежда – также явно греческая: длинный хитон и туника до колен, над печами удерживаемая зажимами, а под персями подпоясанная; на этой подпояске некогда висел меч. Что ж ней негреческого? Бактрийско-парфянская прическа «валиком» со спускающимися прядями, ожерелье, ну и, конечно, прикрытая тканью индийская чувственность – ярко выраженные дынеобразные перси, на которых отчетливейшее сквозь ткань видны огромные ореолы в форме цветков и соски; видны пупок с приятной жировой сладкой живота, довольно широкие бедра, лицо пухлое, с правильными чертами. В общем, классический пример индийской трактовки греческих образцов, которых мы приведем порядочно: это явно не богиня-девственница эпохи Перикла, это все та же небесная соблазнительница апсара или якшиня, которую обрядили греческой богиней.
Эту странную черту индийского искусства мы уже отмечали в предисловии – взять образец, осмыслить и преобразить, порой до неузнаваемости. К примеру – атланты; правда, в отличие от привычных нам «прямостоящих» балконо- и фасадодержцев, индийские, по большей части, сидят, подогнув одну ногу и упершись стопой другой ноги, согнутой в колене: впрочем, и здесь можно подобрать некоторые античные аналоги – кто-то подобный гигантского размера есть на барельефе в Афинах, и отчасти может подойти знаменитый Атлант Фарнезе со сферой на плечах, хоть он и не сидит. Некоторые из них вполне мужественны, мускулисты – как бородатый атлант из Сикри; а вот вислоусый и пучеглазый атлант из Буткары только внешне пытается походить на Геракла, и даже шкуру львиную на себе для этого носит – однако мускулы его переданы более похожими на жировые складки (это не наше предвзятое мнение, так полагает и специалист по индийскому искусству Г.А. Пугаченкова); кроме того, странный атлант еще и крылат. Но это все еще, как говорится, полбеды: встречаются атланты вообще в форме пузатых, уродливых карликов со злобными лицами – и таких большинство. Античные эроты также в Индии эволюционировали, изрядно пожирнев. Учитывая, как «разнеслись» вширь бывшие греческие богини, остается только списать эти факты на то, что для индийцев идеал красоты – в полноте. Пусть читатель задумается, ведь большая часть древнегреческой скульптуры являет нам нагих мужчин и одетых женщин со скромными формами (обнажение Афродит, нимф и т. п. – уже признак грядущего эллинизма). Это потому, что идеальным античные греки считали именно мужское тело, и приписываемый им западным «голубым лобби» гомосексуализм вовсе ни при чем; женское, с преобладанием плоти, почему-то коробило эстетический вкус грека, вот все их древние богини, кариатиды и пр. – одеты.
Женская неприкрытая полнота – вкус Востока. Еще Пьер Левек подметил, что чем «восточнее» по происхождению эллинистические Афродиты, тем они более плотны, упитанны, широкобедры и т. д. Это мы отчетливо видим и в искусстве Гандхары. Например, в скульптурной группе из Тахти-Бахи, предположительно изображающей пару Фарро и Ардохшо или Куберу и Харити, а может, и просто дионисийский мотив. Женщина в хитоне являет собой примерно тот же тип эллинистической богини плодородия, какой был описан нами в предисловии, из музея Корфу – с хлебной мерой на голове и рогом изобилия в левой руке (куда она тянется правой, лучше не писать). Широка, круглолица, грудаста, довольна. Радуют глаз крутобедрые индо-греческие женщины в античных одеяниях с рельефа со сценой пиршества из Национального музея в Лахоре, а также гневная Сумагадха, избивающая аскета на рельефе из Сикри из Национального музея Пакистана в Карачи. Г.А. Пугаченкова так описывает эту сцену, проводя параллели с греческим искусством: «Вся сцена, где воссоединено несколько событий, полна порыва. Великолепна Сумагадха с прекрасно разработанной обнаженной спиной, на которую ниспадают кудри прически, – поза и нагота ее напоминают сражающуюся амазонку, только оружие – не меч, а палка». Действительно, после этих слов автору вспомнилась копия фриза Галикарнасского мавзолея с изображением Амазономахии, выставленная в небольшой экспозиции на руинах этого чуда света в турецком Бодруме (оригинал в Британском музее). Одна из амазонок весьма походит на Сумагадху – уже безоружная, прикрытая лишь слегка по поясу каким-то ошметком, который и одеждой не назовешь, яростно напирает на врага крепкой грудью, замахнувшись кулаком и вместе с тем готовясь лягнуть…
Г.А. Пугаченкова так пишет по этому вопросу: «В гандхарской скульптуре женщины предстают в расцвете женственности и пышных форм. Можно выделить здесь три разновидности. Одни изваяния – их меньше – восходят к эллинистическому прототипу, закрепленному еще в греко-бактрийское время: статные, с мягкими формами зрелого тела, обрисованного драпирующейся туникой, подхваченной под грудью, – такими они предстают в рельефах “дионисийского” цикла, в… статуе “Афины из Лахора” и полуобнаженном торсе из Шахри-Бахлол. Для них присуща классическая поза “уравновешенного покоя”, которая была одним из достижений греческого ваяния в его поисках гармонии человеческого тела. Другие женские изображения – а они преобладают в гандхарских рельефах – следуют индийским понятиям о женской красоте. Пластическим воплощением их были якшини – полуобнаженные, пышнотелые, в чувственных поворотах, подчеркивающих гибкость стана, с крутыми бедрами и тяжелыми чашами грудей, между которых ниспадают массивные ожерелья. Эти вычурные изгибы тела, перекрещенные или раздвинутые ноги в тяжелых браслетах напоминают позиции доныне сохранившихся древнеиндийских ритуальных танцев. Подобный тип женской красоты запечатлен в классической литературе Индии, как например, в следующем отрывке из “Панчатантры”:
Газелеоких жен, чья добродетель – грех,
прославленных повсюду
Упругостью грудей, живым сияньем глаз, прелестными устами,
Кудрявой головой, размерностью в речах, великолепьем бедер,
Пугливостью своей и чарами в любви…
Третий тип, передающий реальные или идеализированные портреты знатных адорантис (поклоняющихся Будде, дарительниц и т. п. – Е.С.) как бы синтезирует два предыдущих. Это дамы в костюмах и головных уборах местной моды кушанской и гуптской эпох, участвующие в сценах почитания Будды. Сам этот акт требует той смиренности облика, которому отвечает классическая поза “уравновешенного покоя” и скромный полуоборот слегка склоненной головы. В лучших образцах перед нами предстают подлинные портреты реальных женщин тех далеких времен – с передачей этнического тина, индивидуальных черт, особым, а не подчиненным стандартным нормам внешним обликом, а иногда и запечатленной в их лицах психологическом характеристикой».
Но ранее мы имели случай отметить,
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
