– Стефан улыбается и ведёт меня к двери.
Из близкого круга на ужине присутствуют только действительно близкие люди, никого постороннего, не считая слуг. Кроме нас со Стефаном, за столом собираются лишь чета Бромли да Блейк с Илзе. Фрайнэ Лаверна отправляется в общую трапезную, к остальным придворным. Нынешний статус девушки таков, что в число приближённых государя она не входит и супругой фрайна Рейни ещё не является, чтобы следовать за ним повсюду, а я не могу приводить на частный ужин в личных покоях Стефана всех своих дам, сколько бы их ни было и кто бы ни избрал их своею суженой. Я и не хочу постоянно водить за собою толпу, мне куда спокойнее, легче среди людей, которых я могу назвать знакомыми, просто задумываюсь мимолётно, что многим, должно быть, уже кажется странным, что суженая фрайна Рейни не допускается туда, куда дозволено входить Илзе, всего-навсего аранне, безродной, невесть откуда возникшей, подобно её госпоже.
За ужином Стефан сообщает о переносе даты венчания. Блейк, разумеется, не удивлён ни капли, Илзе обо всём известно от меня и лишь супруги Бромли украдкой обмениваются недоумёнными взглядами. Назавтра о переносе будет объявлено во всеуслышание и не успеет весть о скором браке государя дойти до границ страны, как суженая уже превратится в законную жену. Шеритта всё же решается спросить, с чем связано внезапное это решение, отчего такая спешка, но Стефан не отвечает, только одаряет заметно растерявшуюся кузину быстрой скользящей улыбкой. Венчание назначено на день пресветлого Северина, что через две недели, в конце этого месяца. Сразу после свадебных торжеств и праздника Перелома лет и если погода будет благоприятствовать государь с молодой супругой отправится в Нардию, в маленький южный дворец Шайо, одну из императорских резиденций. Стефан обещает, что мне всенепременно понравится Шайо, что Нардия хороша и зимой, и летом, что дворец удобен, невелик и при всём желании не вместит и четверти двора, а что ещё нужно молодой супружеской чете? Конечно же, покой и уединение, без толпы вельмож и просителей, без чужого внимания, требований и домыслов. В Нардии мы пробудем около трёх недель, смотря по погоде, затем придётся вернуться в столицу. Желают супруги побыть вдвоём подольше или нет, однако государь не может отсутствовать слишком долго.
Я с искренним интересом слушаю Стефана и в какой-то момент, даже не задумываясь, роняю, что наверняка и Мирелле понравится в Шайо. Чета Бромли вновь начинает переглядываться с удивлением, и я понимаю, что сказала глупость. И впрямь, кто станет нарушать супружеское уединение присутствием ребёнка, особенно возраста Миреллы?
Стефан оглядывает притихших родственников и Блейка, посматривающего на сюзерена с весёлым ожиданием продолжения занимательного уличного представления, и соглашается, что да, нашей дочери понравится в этом дворце. Не могу удержаться, спрашиваю сразу, действительно ли он намерен взять с собою Миреллу? И получаю утвердительный ответ. Знаю, так не принято, однако меня радует, что дочь не останется в столице одна почти на целый месяц, только в окружении слуг и членов свиты, но будет с нами.
Перенос даты венчания на месяц раньше прежней ожидаемо ускоряет подготовку к свадебному торжеству, придавая ей оттенок гонки, наполняя той суетой, что свойственна богатому дому перед внезапным приездом хозяев. Как ни странно, факт, что то уже четвёртое венчание государя, да ещё и в преддверии наступления рубежа, рокового для франских императоров, играет нам на руку. Кого бы ни избрал Стефан из четвёртой группы дев жребия, он должен был жениться немедля, не тратя лишнего времени на соблюдение приличествующего срока, разделяющего обручение и венчание. Потому брачных торжеств сродни тем, что проходили в пору женитьбы Стефана на Аурелии, не планировалось изначально, никакой чрезмерно пышной, многолюдной церемонии в храме, гуляний на неделю и толпы зевак. Свадьба Кассианы была куда как скромнее, а свадьбу Верены и заметили-то не все – третья женитьба одного государя за сравнительно короткий срок не производила того же впечатления, что первая. Я получаю план грядущей церемонии, и мы с Шериттой и Илзе тратим не один час на его изучение, внесение поправок и согласованье изменений. Я попытаюсь соблюсти середину между помпезностью традиционной императорской свадьбы, необходимостью в столь важный день показаться народу и собственным желанием скромного, тихого торжества. Мне хочется, чтобы моя свадьба больше походила на свадьбу Лии и Эветьена, в ней мне видится идеальный образец венчания состоятельного фрайна высокого положения, но без вызывающих ненужных излишеств. Я понимаю прекрасно, что такой вариант не годится для императора и его суженой, пусть бы и четвёртой по счёту, и смиряюсь с публичным венчанием в главном столичном храме Четырёх и следующим за ним свадебным пиром во дворце, где соберутся все придворные, кто только успеет прибыть в город к сроку.
После долгих обсуждений и утверждения изменений Шеритта забирает исправленный план, дабы передать его людям, занимающимся организацией и претворением каждого пункта в жизнь. О списке гостей говорить не приходится, кто прибудет, тот и прибудет, а пригласить кого-то из действительно близких, дорогих мне людей я не могу, их положение слишком низко, чтобы им дозволено было присутствовать в дворцовых залах. Брендетта всё чаще надевает маску ледяного надменного презрения при виде Илзе, отворачивается от неё демонстративно и не обращается к ней без острой нужды, а если всё же приходится, то цедит слова сквозь зубы, скупо, высокомерно. Я не знаю, стоит ли делать Брендетте замечание – в глазах франнов Илзе остаётся низкородной аранной и никакие мои выговоры ситуацию не исправят, не переломят, лишь наполнят Брендетту ещё большим презрением. Я решаюсь посоветоваться с Шериттой и фрайнэ Бромли признаётся, что по дворцу уже гуляют весьма настойчивые слухи, что Илзе стала фавориткой фрайна Рейни.
В сущности, придворных мало заботит, с кем Блейк делит ложе, пока речь идёт о всего-навсего низкорожденной компаньонке императорской суженой, однако Брендетта явно не может удержаться от проявления очевидной ревности, смешанной с обидой, непониманием и злостью. В противовес ей Лаверна неизменно дружелюбна, мила и вежлива по отношению к Илзе. Если до суженой фрайна Рейни и дошли сплетни о его увлечении, то она не выказывает ни малейшего намёка на свою осведомлённость или недовольство ни в лицо Илзе, ни за её спиной. Едва ли сама Илзе ничего не видит и не слышит, едва ли не понимает причин поведения Брендетты, а коли так, то скоро верная подруга меня покинет. Какой ей резон терпеть шепотки, слухи и наигранное презрение Брендетты, мириться с положением любовницы фрайна, которому предстоит взять в жёны другую,
