Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
смутился ещё больше:
— Да у неё какое-то сложное эстонское имя, сразу и не выговоришь! Она сказала, чтобы я её звал Асей, я так и делаю…
— Ну ладно, пускай будет Ася. Возьмем её пока временно, поручим ей подобрать работниц на кухню. Ну а зачисление её в штат и предоставление ей всех привилегий штатной вольнонаёмной дружинницы… Ты, Вадим Константинович, с Особым отделом договаривайся сам, как-никак она на оккупированной территории жила, пусть они её проверят и нам соответствующее разрешение дадут.
Про себя же Алёшкин решил выяснить у истопника Эрнста, к которому он почему-то проникся доверием и симпатией, что известно об этой Асе.
Решив с кухней, стали обсуждать вопрос о продовольствии. Склады армии отстали, свой транспорт со следующего дня будет занят доставкой раненых с побережья, следовательно, посылать его за продуктами будет невозможно. Запасы, привезённые с собой, невелики, при увеличении числа едоков они быстро иссякнут. Борис высказал самые серьёзные опасения по этому вопросу, но тут Захаров, улыбаясь, заявил:
— Ну, тут, кажется, волноваться нечего. Я и шёл к вам, чтобы доложить о продовольствии. Наш Гольдберг не из таких, чтобы зевать! Мы с вами заходили в сарайчик в углу двора, видели небольшой запас овощей, а Гольдберг обследовал этот сарайчик тщательнее и в одном углу обнаружил люк, закрытый на замок. Когда его взломали, открыли люк и спустились по лестнице вниз, то обнаружили огромный подземный склад продовольствия. Помещение забетонировано, освещено электричеством, хорошо оборудовано полками, стеллажами, коробами, продукты рассортированы и разложены в идеальном порядке. Там много разных консервов, муки, мучных изделий, сухих овощей. Я бегло осмотрел всё и поручил Гольдбергу вместе с кладовщиками и писарем продуктового отдела канцелярии тщательно пересчитать, переписать всё и заактировать. Вечером этот акт принесут. Мне кажется, что там продуктов не на один наш госпиталь хватит!
— Вот здорово-то! — воскликнул Борис. — Как гора с плеч! Ну, теперь пускай хотя бы и тысяча коек будет, продержимся. Надо сегодня же об этом доложить начсанарму. Он знает, как у нас туго с продовольствием, наверно, тоже беспокоится.
Обрадованные таким удачным стечением обстоятельств, руководители госпиталя № 27, весело переговариваясь, стояли в коридоре около двери комнаты Бориса и курили, собираясь затем пройти в ту комнату или комнаты на третьем этаже, куда пока ещё попасть не успели. Но в этот момент к ним подбежал взволнованный дежурный по госпиталю, один из старших писарей штаба, младший лейтенант интендантской службы:
— Товарищ начальник госпиталя, разрешите обратиться, — торопливо и немного испуганно заговорил он.
— Да, обращайтесь, в чём дело?
— Товарищ майор, к подъезду нашего здания подъехали две легковые машины, в них человек пять какого-то гражданского начальства. Они хотели войти в здание, часовой их не пустил, вызвал меня. Они что-то по-эстонски стали мне сердито говорить, а ведь я ничего не понимаю! Около них там уже несколько человек прохожих собрались. Потом один из них вышел вперёд и по-русски говорит: «Я народный комиссар здравоохранения Эстонии, а это мои помощники. Мы требуем, чтобы вы немедленно очистили это здание, пропустите нас в помещение!» Я ответил, что сейчас доложу вам, а без вашего приказа впустить их не могу.
— Правильно! Ишь, какой он скорый! А раненые (между ними и эстонцы есть) — что, он сам лечить их будет? Ладно, я пойду в свой кабинет, надеюсь, Игнатьич его привёл в порядок, а вы, — Борис обернулся к Захарову, — ломайте замок в той комнате, посмотрите, что там есть, потом мне доложите. Товарищ Павловский, срочно пошлите донесение в политотдел армии об этом посещении.
— Ну, пошли, — повернулся Борис к дежурному. — Проводите этого комиссара ко мне в кабинет одного, остальных не пускать. Да выставите ещё двоих караульных у дверей и ворот.
Алёшкин прошёл в свой кабинет. Игнатьич и его помощница действительно успели навести порядок. Они застеклили окно, убрали громоздкий мусор, собрали раскиданные по столу, полу и окнам немецкие бумаги и положили их на край стола, журналы и книги определили на полку. Дружинница успела уже вымыть полы, протереть стекла, вытереть пыль, комната приобрела вполне приличный вид. Игнатьич трудился над починкой сломанного дверного замка. На двери уже красовалась табличка «начальник госпиталя». Борис выпроводил Игнатьича, сказав ему заняться этим после, а сам сел за стол и углубился в рассмотрение бумаг. Он уже знал, что это были истории болезней раненых. Немецкий язык Борис изучал в институте и знал довольно слабо, но этого хватило, чтобы разобраться в лежавших перед ним документах, тем более что многие термины, такие как диагнозы и симптомы, были написаны по-латыни.
Тем временем дежурный забежал в канцелярию госпиталя и доложил о прибывших, а также и приказании, полученном от начальника госпиталя, начальнику канцелярии Добину, по существу, выполнявшему роль и начальника штаба. Тот выделил ему дополнительно ещё двоих вооружённых автоматами санитаров. После этого дежурный отправился к парадным дверям здания, где человек, назвавший себя наркомом здравоохранения Эстонии, нетерпеливо прохаживался перед невозмутимо стоявшим часовым.
Появление дежурного в сопровождении двух автоматчиков вызвало среди толпившихся около крыльца сопровождавших наркома лиц некоторое замешательство, а затем все они поспешно забрались в оставленные машины. Группа прохожих, остановившаяся здесь же, немедленно рассеялась. Дежурный произнёс, обращаясь к наркому:
— Товарищ начальник госпиталя разрешил вам пройти, одному. Пожалуйста, я вас провожу.
Человек, назвавшийся наркомом, очевидно, привык к почтительному и очень вежливому обращению. То, что его заставили минут 15–20 проторчать на крыльце, то, что его встретил не сам начальник госпиталя, а прислал младшего лейтенанта, его возмутило до глубины души, и потому, пройдя в дверь кабинета, услужливо открытую ему Игнатьичем, он чуть ли не с порога почти закричал:
— Товарищ майор, — он успел посмотреть на погоны Алёшкина, — что вы себе позволяете?! Заставляете ждать наркома правительства! Присылать за ним какого-то солдата! Не впускаете в наше эстонское здание моих представителей! Захватываете здание нашей лучшей больницы, ни с кем не посоветовавшись из представителей местной власти! Я буду на ваше самоуправство жаловаться!
Борис, поднявшийся из-за стола при входе посетителя, как только тот начал кричать, снова сел, достал не спеша папиросу, а затем спокойно произнёс:
— Зачем же так кричать? Сядьте, успокойтесь. Предъявите мне ваши документы и тогда мы поговорим, — и он протянул руку.
Прибывший полагал, что его сердитый крик смутит этого сравнительно молодого майора, и когда увидел, что эффект не получился, немного растерялся. Он машинально сел и начал рыться в карманах пиджака. Наконец, он нашёл бумагу со штампом и печатью, на которой было что-то написано по-эстонски. Борис взглянул на бумагу и невозмутимо сказал:
— К сожалению, я по-эстонски не понимаю.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
