на пол, подкатилась к моим ногам и раскололась на три неравные части.
И я с тоской подумала, что день, в общем, начинался-то неплохо…
Глава 25
За окнами стало твориться нечто невообразимое. Ветер поменял направление и теперь закручивался в толстую воронку, сгребая в себя снег и листву с деревьев. Одновременно с этим начался град размером с яйцо, а из набежавших туч прицельно били жирные молнии.
– Отмени окаменение, отмени… – на ультравысокой ноте подвывал Морис. – Нам конец! Нам конец!
– Легче сказать, чем сделать, – пробурчала я, а у самой руки затряслись. Конечно, нам конец. Я бы лично того, кто такое учинил, в садового гнома превратила. Картина апокалипсиса за окном мешала сосредоточиться, поэтому я закрыла глаза и стала вспоминать то ощущение, которое обычно предшествовало снятию окаменения. Кажется, достаточно захотеть, но я и так хочу этого больше, чем моя Светка – выйти замуж! Неужели это из-за страха? Но как расслабиться и постичь дзен в таких условиях?!
В итоге я села на пол, скрестила ноги и честно попыталась спародировать процесс медитации. Ну, как понимала. Морис, судя по шороху, сел рядом, случайно толкнув меня острым коленом.
– Ну как? Получается? Рит? Рита!
– Заткнись, – процедила я сквозь стиснутые зубы. Я целых три раза ходила на йогу в новый фитнес-центр, но неизменно начинала клевать носом под конец. А вот надо было набираться полезного опыта, пока была жива.
Я покрепче зажмурилась и под дикий вой ветра и стук града в стекло вроде бы поймала подходящий настрой и… И меня резко дернуло вверх, закрутило из стороны в сторону, и я обнаружила, что головой подпираю потолок башни, а мой мощный хвост и вовсе вырвался из комнаты и свесился до самого крыльца, обняв винтовую лестницу тугим кольцом.
– Мамочки, – пискнула я.
– Папочки, – передразнил Морис, – и один пушистый полярный зверек.
Кракен стоял у стенки, потирая плечо. Похоже, мое внезапное преображение плохо на нем сказалось. Зато сработало – огры перестали изображать Самсона, раздирающего пасть льва, и комната вернула себе прежние краски. А вот я себе ноги – нет.
– Первый учебный день! – в сердцах воскликнула я. – Меня что, прокляли?
Молния ударила прямо рядом с башней, и стены издали почти человеческий стон. Одновременно с этим громоподобный голос пророкотал:
– А вот и причина моей незапланированной стрессовой линьки!
Миллхаус Дрей парил рядом с раздолбанной в хлам смотровой площадкой, выпуская клубы черно-зеленого дыма. Наверняка ядовитого! У них тут что, никакой техники безопасности нет? Я испуганно дернулась в нелепой попытке спрятаться, и огромные кольца моего хвоста едва не выдавили панорамные окна и раскрошили часть оборудования в пыль.
– Ой!
– И это единственная реакция? – дракон казался спокойным, если бы не огонь в его глазах, который так и рвался наружу.
– Простите, – искренне извинилась я. – Это вышло непреднамеренно.
Морис закивал, а ошалевшие от смены событий огры молча пялились то друг на друга, то на осколки золотой тарелки, отлетевшие в сторону.
Атмосфера за пределами башни накалялась.
Ректор ждал, и за его внушительной фигурой сверкали молнии и бесновался смерч. Я сглотнула и, беспокойно пряча когтистые руки за спину, принялась объяснять:
– Вы заснули, но мы честно сидели и ждали, но я случайно увидела, как Ма и Чо громят башню метеостанции, и решила их остановить, пока все не дошло вот до такого… Но оно почему-то все равно дошло.
Взгляд дракона переместился на огров, и те мужественно его вытерпели.
– Это он, – Ма ткнул пальцем в Чо.
– Это он, – Чо ткнул пальцем в Ма.
Ректор вздохнул, и стекло запотело, а потом покрылось морозными узорами, которые так же быстро скатились прозрачными каплями. Я надеялась, что хрупкая преграда продержится, хотя едва ли парой миллиметров стекла можно защититься от драконьей ярости.
– Причина, конечно, похвальная, но было бы достаточно просто предупредить меня о такой ситуации, – Дрей снова выдохнул дымное облако. – Или кого-то другого из преподавателей.
– Вы так крепко… – вдруг заговорил кракен, опомнился и закончил иначе, чем собирался, – отвлеклись, а угроза была велика и требовала срочных мер. К тому же мы побоялись, что Ма и Чо будут сильно наказаны.
– Сильно? Это как? – Миллхаус почти прижался носом к стеклу, но Морис спокойно стоял, даже не вздрогнув.
– Сожрете, – добавила уже я.
– Это было бы слишком просссссто, – прошипел ректор, – месяц ежедневного безвылазного дежурства на башне! Мне безразлично, кто из вашей компании тут поселится и как все это будет происходить. Я хочу теплую погоду не выше двадцати пяти градусов, без ветра и осадков. Весь месяц. А теперь приступайте!
Стекло все-таки не выдержало напряжения и, покрывшись густой сеткой трещинок, осыпалось на пол мелким крошевом. Дракон набрал воздуха и со всей силы дунул, выметая каменную пыль и остатки стекла. Морис с ограми спрятались за мной, чтобы не разделить участь мусора.
Напоследок перед нами из тучки-портала шлепнулись три тощих книги, а потом ректор заложил круг над башней и пошел на взлет.
Почему-то во время его отлета я явственно видела средний палец, который нам показывал его хвост.
– Не густо, – Морис поднял книги и присвистнул: – «Как управлять погодой», «Как контролировать силу» и справочник по ремонту для начинающих. Да он издевается!
– Конечно, – съязвила я, – мы же уже не начинающие.
Тут сзади кто-то угрожающе зарычал, и от испуга я чуть не вышибла собой последнее целое окно.
– Отдай!
– Нет, ты отдай!
Наши доблестные добытчики с одной извилиной на двоих принялись делить три куска золотой посудины, едва ректор показал нам свой влиятельный зад. Меня аж затрясло – шутка ли, из-за чьей-то внезапно прорезавшейся жадности мы все снова в… в метеобашне. В полной метеобашне!
– Ма! Чо! – кракен отважно втиснулся между ограми и, отобрав третий из кусков злополучной посудины раздора, перекинул мне. – Это не просто кусок блестяшки!
Я хотела было отшвырнуть подарочек, но пригляделась повнимательнее, и кончик моего хвоста где-то там, на улице, похолодел в дурном предчувствии. Что это все мне напоминает…
Я подобрала остальные куски и соединила.
– Это планшет!
Дальнейшее со стороны прозвучало как долгое эмоциональное шипение, которое, к сожалению, никто разобрать не смог. Но посыл оценили. Морис подтащил ко мне стол, и мы сложили умерший смертью храбрых гаджет и грустно на него уставились. Расколотый дисплей в центре тарелки истерично мерцал, не зная, то ли ему продолжать работать, то ли выключиться нафиг. Иногда на какой-то из частей вспыхивали загадочные числа и картинки, и погода за окнами менялась, как по щелчку пальцев. Я грустно подумала, что наша с Морисом
