как ведром бензина для костра, разжигало его ярость, увеличивало его ненависть, его желание сделать ублюдку как можно больнее. Чтобы он хоть чуть—чуть смог ощутить ту боль, что чувствовал сейчас молодой человек.
Но чуда, естественно, не случилось. Опытный боец легко уклонился от неумелой атаки попаданца. После чего, одним мощным ударом в голову. Отправил того в нокаут.
Впрочем, в отключке, судя по всему, Тима провалялся совсем недолго, так как, придя в себя, увидел, что по прежнему находится в том же коридоре, где Юлиус убил Лилиану. Едва эта мысль сформировалась в голове попаданца, как на него будто ушат холодной воды вылдили. Он вскочил на ноги, осматриваясь. Но никого, кроме лежащей на полу, в луже собственной крови, девушки, он не увидел. Ни слуг, ни рабов, ни убийцы.
Ему как—то вдруг стало все равно. Вместо злости, было вспыхнувшей в нем, на него накатила апатия и он, упав на колени рядом с телом Лилианы, зарыдал. Открыто, никого не стесняясь. Он плакал и просил у нее прощения, говорил какие—то глупости и снова плакал.
— Не плачь, не нужно, мой милый, — пробился к нему сквозь стену горя голос девушки.
— Лили, — прошептал он, смотря в ее глаза, — ты жива. Погоди, я позову лекаря. Ты главное держись.
— Не... нужно... — еле слышно ответила она, — мне уже не помочь. Я это точно знаю, — она попыталась улыбнуться, однако гримаса боли исказила ее прекрасное лицо. — Просто... Просто побудь со мной...
— Хорошо, родная, хорошо, — вновь не смог сдержать слез попаданец. — Я обязательно отомщу за тебя, слышишь?
— Да... ты сможешь, — голос ее с каждым словом все сильнее слабел, — я знаю.
Так он и сидел некоторое время, рядом с умирающей девушкой. Гладил ее по голове. Шептал всякие ободряющие глупости. Давал обещания, которые не сможет выполнить. И корил себя за то, что ничем не может помочь своей любимой. Будь он магом — смог бы что-то сделать, а шаманизм — очень сильная, но очень ритуалозависимая вещь. Единственное что он мог сейчас — это призвать своих духов—рабов, однако, те вряд ли были в состоянии спасти ее.
Внезапно у него появилась идея. Граничащая с безумием, но все же идея. Он все же мог кое—что сделать для Лилианы. Время. Вот чего сейчас не хватало. А он, он знал способ, как можно выиграть его достаточно для того, чтобы что-нибудь придумать.
— Лили, — лихорадочно зашептал он, обращаясь к умирающей девушке, — ты мне доверяешь?
— Что... за... глупости... — еле слышно прошелестело в ответ, — конечно я тебе доверяю.
— Тогда ничего не бойся. Я все исправлю. Клянусь своей душой.
Он поцеловал ее в, некогда алые, а сейчас — совершенно бледные, губы. За его спиной раздались какие—то крики, топот ног. Однако, он совершенно не обращая на них внимания, достал у себя из—за пояса свой кристальный серп и без размаха всадил его прямо в сердце своей любимой.
