Выход на наши границы арабов – вполне допуская, что наши холодные и пустынные земли их и не прельстят – обязательно вызовет военные столкновения. Что, даже при благоприятном развитии для нас этой ситуации, все же нежелательно. Слишком несопоставимы мобилизационные ресурсы нас и арабов.
– То есть нашу Империю вы рассматриваете в этом же ключе, – сделал вывод император.
– У нас нет интересов, кроме торговых, южнее северного берега Понта. При условии добрососедских отношений с Империей, – дипломатично ответил Васильев.
– Проливы, – задумчиво произнес император. – А если у нас внезапно все станет плохо и Халифат займет всю Малую Азию и возникнет угроза падения Империи, какова будет ваша позиция?
– Это будет зависеть от наших отношений с вами. Если между нами все будет хорошо, то у нас есть поговорка «от добра добра не ищут!» и хорошему соседу следует помочь.
Император задумчиво промолчал.
После визита во дворец появилось множество дел. Осмотрели усадьбу, которую императорский двор предоставил в качестве резиденции. Это был хороший каменный трехэтажный дом с просторным двором и множеством хозяйственных построек, обнесенный высоким каменным забором. В доме с удобством разместился посол, пять десятков северян охраны и привезенный обслуживающий персонал. Как обычно под крышей разместились радисты.
С наместником отношения снова наладились. Видимо, ему не поставили в вину неуступчивость делегации Руси в вопросах чинопочитания. Тема разговора о заходе в Амисос, возможность которого фактически исчезла ввиду вышеуказанных обстоятельств, вновь стала актульной.
Леонтий все время проводил с Васильевым, однако несколько раз ему удалось вырваться в город. Без особых планов. Просто посмотреть столицу Империи, про которую много слышал, но в которой ни разу не довелось побывать. Однажды, после того как он прогулялся по городскому рынку, он возвращался в резиденцию. Уже немного ориентируясь в этом муравейнике, он решил срезать путь и пошел кварталами, не отличавшимися богатством. Идя, размышлял над отличиями Константинополя, Вязьмы и Мурома. С одной стороны – эти города были просто несопоставимы между собой. Константинополь насчитывал более тысячи лет с момента возникновения, Муром – несколько десятков лет, а Вязьма – всего несколько лет. С другой – это были города, независимо от размеров и численности населения. Идя по улице, Леонтий обонянием ощущал все «прелести» скопления большого количества людей – запахов нечистот и помоев; вынужден был внимательно смотреть, куда поставить ногу, потому что следы жизнедеятельности животных покрывали мостовую чуть ли не сплошным ковром. А нередко попадались и человеческие. Леон усмехнулся. Муром не мог похвастаться каменной мостовой, каменными зданиями. Пока не мог. Но вот деревянные тротуары уже были. И они были чистыми. В каждом дворе имелась баня и отдельное отхожее место. Помои на улицу не выливались. И соответственно, запахи радикально отличались.
Неожиданно до его слуха донеслись слова, которые заставили насторожиться. Два мужских голоса позади громко, не стесняясь, уверенные в том, что иноземец их не понимает, спорили о том, как поделить имущество идущего впереди Леонтия. Леонтий был одет по русской моде – шапка с оторочкой собольим мехом. Жарковато, конечно, но зато не видно вшитого в нее небольшого стального шлема. В бою он бесполезен, но вот внезапный удар дубинкой по голове сзади выдержит без сомнения. Дорогая шелковая рубашка ярко-красного цвета на пуговках и с нагрудными карманами, широкий кожаный пояс, удобные штаны тоже с карманами, в том числе потайными, и кожаные сапожки на удобных каблуках с железными вставками в носках. Но главное – легкая бриганта поверх рубашки, внешне неотличимая от обычной жилетки. Все это отчасти скрывал плащ темно-фиолетового цвета. Надо сказать, одежда, производимая на Руси, имела ярко выраженные цвета, недоступные по насыщенности другим производителям. Весь этот костюм добропорядочного мужчины завершали небольшая абордажная сабля и скрамасакс. Но это было столь же естественным, как и наличие члена у мужчины. Видели ли это незнакомцы? То, что находилось на поясе чужеземца – однозначно да, остальное им было неважно. Наличие оружия грабителей не пугало. Это было привычно. Тем более что оно никак не могло спасти от неожиданного нападения сзади. А то, что оно будет и начнется ударом дубинкой по голове, он был уверен. Вот! Разговоры стихли. Нет, незнакомцы не отстали. Просто видимое имущество уже поделено и наиболее удачливый из двоих уже наверняка догоняет Леонтия, готовясь нанести удар по голове. Почему Леонтий был уверен, что на него «заготовлен» именно удар по голове дубинкой, а не, например, ножом в спину? Жадность! Простая человеческая жадность! Одежда с дырой от ножа и залитая кровью стоит намного дешевле.
Леонтий напрягся, стараясь этого не показать. Он не поменял шаг и никак не обозначил того, что все понял. Мог он избежать того, что сейчас произойдет? Наверняка да. Мог повернуться, посмотреть на грабителей и на их общем родном языке пояснить, что он сейчас с ними сделает. На этом все и закончится. Для него закончится. Эти люди просто откажутся от задуманного в отношении него. Но сделают это с кем-то другим. Они иначе не могут. Это их жизнь. И остановить их может и должен именно он, Леонтий. Спасая этим жизнь неизвестному. Леонтий, ожидая удара, внезапно почувствовал, как забилось сердце, погнав кровь по жилам. И понял, что давненько он этого уже не испытывал и даже скучал по этому чувству, забыв о нем за организационными и повседневными заботами. И сейчас в нем снова пробуждался тот, кем он был долгие годы – воин! Он даже почувствовал, что помолодел!
Удар! Сильный удар! Не будь металлической вставки, он бы упал на землю без сознания. В этом не было сомнения и у грабителя. С шагом вправо-вперед и разворота Леонтий прямо из ножен нанес удар саблей, перерубая еще вытянутую руку незадачливого грабителя. Успел заметить крайне удивленные его глаза. Секундой позже он был снесен ударом левой ноги в грудь. В трех шагах позади первого, тоже с широко открытыми от удивления глазами, стоял второй. Краем глаза Леонтий отметил, что переулок, до этого момента довольно оживленный, странным образом опустел. Он уже перешагивал через сбитого с ног, когда стоявший грабитель повернулся и бросился бежать. Леонтий точно знал, что в беге ему не выиграть, да и не хотел гнаться. Он просто перехватил клинок и метнул его как копье. Попал! Как говорят на Руси «мастерство – не пропьешь!». Подойдя к хрипящему и пускающему кровавые пузыри упавшему с разбега грабителю, вытащил глубоко засевшую в теле саблю. Посмотрел внимательно на рану и одним движением клинка взрезал умирающему горло. Потом повернулся к первому. Тот оказался крепким парнем. Он уже поднялся и,
