— Не беспокой ее. Я на минуточку, за учебником! — нырнула в гардеробную, на ходу ответив служанке.
Стеклянный шарик нашелся в коробке с разными безделицами. Сама Фрида ее не трогала, но, как настоящий дракон, охраняла от других все мои сокровища. Поэтому, когда супруг предложил убрать артефакт в сокровищницу, я покачала головой. А вдруг кто-то из мужчин до него случайно дотронется, и тогда артефакт станет бесполезным? Нет, я собиралась его использовать. Причем, не только для поиска сестер, но и для спасения будущего Леандора. Если, конечно, гипотеза диагноза окажется верной.
Обратно тоже неслась, словно за мной гнались. Когда вбежала в зал для практических занятий, на меня все очень удивленно посмотрели. Вернее, не все. Адептов магистр куда-то успел отправить, а сам мирно распивал чай в компании четы арсов.
— О, Тэс, — улыбнулся он. — А я тут как раз рассказывал Иркофу, как важны малышу водные процедуры в период первых вылетов из «гнезда».
И хоть слово «гнездо» в таких случаях применялось условно, мне все равно было забавно представлять все буквально. Тем более, я понятия не имела о значимости водных процедур для юных арсов. Может, чисто интуитивно, из прошлой жизни знала, что купание полезно всем малышам. Однако сейчас было просто не до этого.
— Алара, вы позволите мне вас еще раз осмотреть? — сохраняя спокойствие, с вежливой улыбкой поинтересовалась я.
— Конечно, госпожа Тэс, — арса поставила чашку. — Значит, все же что-то случилось? А я ведь чувствовала!..
И женщина беспомощно взглянула на столь же беспомощного мужа. А я… Ну не умею я горькую правду говорить. Да, по правде признаться, сама не очень понимаю, что происходит с пациенткой. Знаю только, что так надо и правильно, а творится нечто темное и невообразимо неправильное.
Мне на выручку пришел магистр Арбери. И хотя он тоже не представлял, что происходит, но опыт имел немалый, как жизненный, так и целительский.
— Всем успокоиться! — мягко произнес старичок тем самым тоном, которым когда-то даже герцог Агиар проникся. — Вы спокойно продолжаете пить чай, а мы с коллегой пока обсудим план вашего лечения. И не думайте о плохом, ибо ваше здоровье в руках, не побоюсь этого слова, двух лучших целителей Леандора!
Вот это он загнул! Но с какой уверенностью сказал! Арсы принялись благодарить, но Арбери пресек все попытки:
— Благодарят обычно позже.
А потом направился ко мне, утянув за собой в коридор.
— Рассказывай, — тихо произнес он тоном не терпящим возражений.
Да я бы и не осмелилась. Мне самой требовалось хоть кому-то поведать о своих догадках.
— Я знаю, почему арсы теряют магию… — запыхавшись выпалила я.
— Почему?
— Нужно проверить, а времени почти не осталось!
— Не понимаю, чего тогда ты ждешь?! Бегом! — тут же скомандовал он, словно это я была виновата в задержке.
И ладно бы только мне, досталось всем:
— Потом, дорогая, будете чаи распивать. Прошу вас на кушетку, внимательно исполняйте все указания лекаря! — распорядился Арбери, строго посмотрев на арсу.
Женщина тут же положила на тарелку недоеденный кусочек печенья и без лишних слов прошла за ширму.
— А вы, милейший Иркоф, подождете здесь, — категорично заявил магистр и тоже присоединился к нам.
Я тщательно помыла руки и незаметно проколола палец заранее приготовленной иглой, после чего активировала артефакт. Не знаю, уж почему, но все приборы Фрея были весьма хищными. Хорошо хоть сепсиса на Леандоре бояться не стоило.
— На этот раз, Алара, мне необходим доступ к коже, — предупредила я и, пока арса расстегивала кафтан, стала рассказывать что-то давно забытое о стадиях развития плода, избегая острых углов.
Супруга Иркофа расположилась на кушетке и заметно успокоилась, чего нельзя было сказать обо мне. Как на зло, стали дрожать руки. Нельзя, чтобы это заметил пациент. Пришлось несколько раз с силой согнуть и разогнуть пальцы.
— Этот небольшой артефакт покажет мне состояние вашей малышки и расскажет, что я должна сделать, — сообщила я Аларе, демонстрируя шарик.
Приборы по определению дара выглядели иначе, поэтому арса не поняла, что за диковинку я держу в руке. Тем более сейчас шар наполнился моими цветами: примерно в одинаковых максимальных пропорциях соседствовали зеленый и черный, лишь небольшие вкрапления фиолетового и оранжевого оживляли картину.
— Сейчас я прикоснусь им к вашему животу, — я продолжала говорить спокойно, хотя внутри все трепетало от волнения. — Дышим ровно, думаем только о хорошем. Вот умница! Вот молодец!
Шар коснулся живота. Его поверхность уже нагрелась в моих руках, поэтому Алара не почувствовала никакого дискомфорта. Она старательно выполняла все мои рекомендации.
— Дышим-дышим, не отвлекаемся, мамочка… — вещала я, а сама наблюдала, как меняются цвета в артефакте.
Сначала шар окрасился в оранжевый. Искру именно такого цвета я успела заметить, когда обследовала женщину впервые. Потом, словно вспышки фейерверка, стали появляться фиолетовые всполохи. Создавалось впечатление, что два эти цвета боролись между собой. Но самое страшное началось спустя несколько секунд. Появилась зловещая, холодная тьма, которая пожирала весь свет, которым природа наделила малышку. А девочка была слишком маленькой и слабой, чтобы справиться с агрессором и вредителем.
— Это то, о чем я думаю? — шепотом спросил магистр.
— Понятия не имею, — честно ответила ему. — Но это то, о чем думала я.
Тьма почти заполнила весь шар, и он стал стремительно остывать.
— Ай, холодно! — хохотнула Алара.
— Уже почти все, — ласково улыбнулась женщине. — Я почти закончила исследование, но вам придется еще какое-то время полежать спокойно.
— Я полежу, госпожа Тэс, полежу, — ответила арса и вдруг вцепилась в мою руку. — Я даже вытерплю все, если надо! Только спасите мою девочку, умоляю!
Сердце матери не обманешь. Оно инстинктивно чувствует все, что происходит с ребенком, вне зависимости, сколько ему секунд, дней или лет. Пока жизни малышки ничто не угрожало, а передо мной уже не первый раз с момента моего прибытия на Леандор стояла сложная дилемма: дать темным убить в ребенке магию, или вступить в бой и подвергнуть жизнь ребенка опасности? Если бы дело происходило на Земле, я бы не сомневалась — жизнь всегда в приоритете. Живут же без ноги, руки, части легкого, почки… Но здесь шла речь не просто о жизни одной девочки, а о жизни целой расы — великой крылатой расы арсов. Шла речь о том, останется ли могучим и магическим народ моего мужа или одичает до первобытного состояния, а быть может, превратится в рабов захвативших мир черных сущностей. И у меня не было однозначного ответа.
— Ну, что же ты, адепт? — подбодрил меня магистр. — Отбрось сомнения и приступай!
