очень хорошо знаком, так как он делал это миллион раз раньше, когда был расстроен.
— Насколько я знаю, Лидия все еще где-то за границей. Я постараюсь связаться с ней и посмотреть, сможет ли она помочь. Может быть, она сможет позвонить кому-нибудь из соседей, чтобы проверить Харпер.
Я склоняю голову.
— Спасибо, я был бы вам очень признателен.
Билл пристально смотрит на меня.
— Нам нужно поговорить о твоих намерениях по отношению к моей дочери?
Шэрон издает сдавленный звук в нескольких футах от меня, но ни Билл, ни я не отводим глаз.
Я сглатываю.
— Мне нужно провести с ней долгий разговор обо всем, что произошло, но мои намерения всегда были благими. Она удивительная женщина.
Он кивает.
— Ты немного староват для нее, но, по крайней мере, я знаю, что ты хороший парень.
— Билл. — Спина Шэрон выпрямляется, когда она наклоняется вперед, чтобы шлепнуть его по ноге. — Я не могу поверить, что ты только что сказал это.
Он только пожимает плечами.
— Это правда.
Я фыркаю, но не отступаю.
— Так и есть. Я обещаю, что буду хорошо к ней относиться.
Билл кивает дюжину или больше раз, вероятно, больше себе, чем кому-либо другому, прежде чем встать.
— Позвольте мне сделать несколько звонков. Я дам вам знать, что мне удастся выяснить.
— Спасибо. — Я тоже встаю, чувствуя себя освобожденным. — О, я совсем забыл. Я связался с Тарой, и она тоже пытается как-то связаться с Харпер, так что я дам вам знать, если она что-нибудь услышит.
— Бедняжка. — Шэрон вздыхает, и Билл поворачивается к ней.
— В чем дело?
Ее глаза полны печали.
— Она совсем одна, Билл.
Они долго смотрят друг на друга.
Поза Билла заметно напрягалась.
— Ну и дерьмо.
Я делаю шаг к ним.
— Я попросил ее подумать о том, чтобы переехать сюда, но она еще ничего не сказала. Это ее решение, и я не могу и не хочу принуждать ее к этому. Я просто хочу быть с ней, несмотря ни на что.
Его подбородок приподнимается от моего комментария, и он смотрит на меня так же, как смотрит мой отец, когда я заставляю его гордиться мной. Черт, кстати говоря, мне нужно позвонить родителям и сообщить им, что происходит.
Мы прощаемся, обещая держать друг друга в курсе событий.
Я еду домой, и как только я заглушаю машину в гараже, у меня звонит телефон. Мое сердце бешено колотится, когда я хватаю его с консоли, ворча при виде имени на экране.
Черт возьми.
Это Тара.
Я должен быть счастлив, что она так быстро отзванивается мне. Может быть, это хорошая новость. Но все, на что способно мое тело, — это разочарование, потому что это не Харпер.
Надеюсь, у Тары есть хорошие новости.
29
О боже мой, что это за стук молотком? У меня такое чувство, что моя голова взорвется в следующую минуту, если этот шум не прекратится. Как только я думаю, что все кончено, все начинается снова. Но теперь это больше, чем просто удары молотком. Это кто-то кричит?
Я перекатываюсь на другую сторону кровати и свешиваю ноги с края. Как только я перестаю чувствовать головокружение, встаю и иду навстречу суматохе. Каждый шаг пробуждает меня все больше, но ничто не может спасти меня от отражения в зеркале, мимо которого я прохожу. Мои веки опухли, а круги под глазами имеют свой собственный почтовый индекс. И давайте не будем забывать о моем носе, который соперничает с носом Рудольфа.
— Харпер Роуз Мартин, если ты не откроешь эту дверь в течение следующих тридцати секунд, я выломаю ее. Я клянусь.
Этот голос останавливает меня на полпути. Я все еще сплю? Потому что это звучало очень похоже на Тару. Но Тара в Англии, так что этого не может быть.
— Десять, девять, восемь, семь…
Я сокращаю оставшееся расстояние между мной и входной дверью и открываю ее одним мощным взмахом.
И вот она здесь. Моя лучшая подруга, у которой темные круги под глазами, как и у меня, хотя у нее они и близко не такие огромные, как мои.
— О, наконец-то. Не смей и никогда больше не делай ничего подобного, слышишь меня? — Она хватает меня за плечи и притягивает к себе.
Что происходит? Это очень непохоже на Тару.
Поскольку она все еще пытается выжать из меня жизнь, я хриплю:
— Что случилось? Что ты здесь делаешь?
Она отстраняется и кладет руку на грудь.
— Что я здесь делаю?
Я киваю.
— Я здесь, чтобы убедиться, что ты все еще жива. — Она одаривает меня одним из своих дурацких взглядов. — Очевидно.
Именно тогда я замечаю маленький чемодан у ее ног, а также коробку с едой на вынос из нашей любимой пекарни.
Я указываю на нее.
— Это то, о чем я думаю?
Вот как легко я отвлекаюсь в наши дни из-за моего беременного мозга. Я никогда не испытывала ничего подобного. Я могу буквально войти в комнату, чтобы что-то взять, и в тот момент, когда я переступаю порог, я забываю, для чего я здесь. Это похоже на волшебство, но в плохом смысле.
— Держу пари, что так и есть. — Она хватает коробку и свой чемодан.
Я отступаю в сторону, чтобы она могла войти, и закрываю за ней дверь.
— Ты остаешься?
— Зависит от обстоятельств.
— Каких?
— Разных.
— Хорошо. — Я понятия не имею, о чем она говорит, но я привыкла к этому с Тарой.
— Давай поедим и поговорим.
Мы идем на кухню, чтобы взять тарелки, немного воды и сока, прежде чем отнести все в гостиную. Поскольку мой мочевой пузырь кричит на меня, я иду в ванную, быстро чищу зубы и возвращаюсь обратно. Мы обе легко помещаемся на большом диване боком, и я хватаю одеяло, чтобы накрыть им свои колени. На мне та же одежда, которую я надела вчера.
В тот день, когда я проснулась одна в гостиничной кровати, а Райана уже не было.
В тот день, когда я вернулась в квартиру мамы после того, как обнаружила вирусное видео нашей ссоры в баре с Беном, где я узнала, что мой отец уволил Райана.
Всего этого было слишком много. Все мое тело было холодным и тяжелым, сердце болело, в голове стучало, и у меня кружилась голова. Поэтому я надела толстовку Райана, выключила телефон и забралась в свою кровать. Свернувшись калачиком под одеялом, в тот момент я чувствовала себя в большей безопасности, чем где-либо еще.
— Харпер?
— А?
— Ты меня слушаешь?
— Извини. Что ты сказала?
— Я спросила, ты уже с кем-нибудь разговаривала? Ты включила свой телефон?
Я качаю головой.
— Я не могу.
— Тебе, наверное, следует.
— Тара. — Моя нижняя губа слегка
