не жалуюсь, — мрачно отозвался Вик.
Будь его воля, он бросил бы Корзину вызов и выбил из него всю дурь, несмотря на его хваленую магию, с юридической точки зрения, маг был в своем праве.
К тому же, Аш и сам виноват.
Глава заставы, а сам до сих пор участвует в рейдах и вылазках, никак не понимая, что его место у карты, а не в первом ряду.
Сейчас же командир вместе с воинами, выжившими после ночной рубки с псами, лежал в лазарете у Дана.
А на совещании присутствовали три мага, Вик и Герман.
Не было ни десятников, ни отвечающего за снабжение Васана, ни целителя Дана.
У Корзина был свой взгляд на секретность, что, по мнению Вика, было глупостью.
То, что среди них есть предатель — очевидно. Но терять из-за этого доверие всех офицеров — непозволительная роскошь.
— Итак, — Корзин, убедившись, что больше никто не хочет оспорить его право на кресло Аша, откашлялся. — Приступим. Вик, доклад.
Мастер копья хотел было сказать, что все и так в курсе происходящего, но, заметив внимательный взгляд мага, передумал.
Давать Корзину возможность вынести ему второе предупреждение он не хотел.
— Вчера ночью отряд под предводительством нашего командира выдвинулся в рейд. В четыре часа утра поступил сигнал о подозрительной активности за пределами заставы. В пять часов…
— От кого поступил сигнал? — Корзин не спускал с Вика внимательного взгляда.
— От нашего целителя, Дана, — невозмутимо ответил Вик. — так вот, в пять…
— Мне нужны подробности.
— По словам Дана, он почувствовал всплеск некроэнергии, о чем немедленно сообщил дежурному. Тот сообщил выше по инстанции и, согласно инструкции, отправил в лес разведку, которая и обнаружила Готингсона.
— И…
— И обезглавленного зомби, — неохотно добавил Вик. — Мы привели Готингсона в чувство и сначала не поверили услышанному.
— То есть про зомби — это правда?
— Да, — Вик с трудом удержался от того, чтобы сплюнуть. — Чертовщина какая-то. По словам Готингсона, кадет Денебери поднял песьеголового, чтобы тот доставил его до заставы. Но почти у самой заставы Готингсон странным образом уснул.
— Странным образом? — переспросил Корзин.
— Готингсон считает, что его усыпили, — поморщившись, ответил Вик.
— То есть кто-то сначала усыпил тяжелораненого воина, — подытожил Корзин, — а потом снес голову зомби, я правильно понимаю?
— Правильно, — неохотно согласился Вик.
— Мог ли Готингсон потерять сознание… сам?
— Мог, — скрипнул зубами Мастер копья.
Вик осознавал всю странность произошедшего, но был уверен в том, что кто-то действительно усыпил Готингсона.
Было бы проще добить тяжелораненого воина, но тогда бы его смерть почувствовали все маги и часть офицеров.
Поэтому неизвестный и сохранил Готингсону жизнь. А вот насчет зомби просчитался.
О том, что Дан сумеет почувствовать всплеск некроэнергии, не мог подумать даже Корзин.
Вот только Вик не горел желанием делиться своими мыслями и догадками. Все, что он хотел — самолично найти предателя, который снес голову зомби одним ударом.
— Ясно, — недовольно проворчал Корзин. — Что дальше?
— Привели Готингсона в чувство, срочно собрали спасательную экспедицию, прибыли к указанной на карте низине.
— И там… — Корзин в предвкушении аж подался вперёд.
— Обнаружили кадета Денебери, который поддерживал жизнь четырнадцати парней!
— Обнаружили где?
— В центре поляны, — вздохнул Вик, понимая, что хочет услышать Корзин. — Полностью высушенной.
— Какой был радиус поляны? — казалось, Корзина нисколько не волнует жизнь четырнадцати воинов и то, каких трудов стоило Дану и магам стабилизировать их состояние.
Не говоря уже о полностью вымотанном кадете Денебери.
— Тридцать метров, — скрипнул зубами Вик. — Уровень мастера Смерти.
— Что ж, коллеги… — временно исполняющий обязанности командира заставы обвел взглядом немногочисленных участников совещания. — Предлагаю вынести коллективное решение, касающееся кадета Александра Денебери.
Корзин выложил на стол мешочек с черными и белыми костяшками, которые использовались на заставе для анонимного голосования.
— Подойдите к вопросу ответственно, — маг внимательно посмотрел на Вика. — От этого решения зависит ни много ни мало …
Вик до последнего надеялся, что Корзин скажет «жизнь кадета», «жизнь нашего кадета»! Но вместо этого воин услышал бесцветное: «судьба заставы».
— Да-да, — холодно кивнул маг, высыпая кости из мешка. — От этого решения зависит судьба нашей заставы.
Глава 28
— Сань, так и будешь каждого покойника упокаивать? — Костя с интересом смотрел, как тринадцатилетний я проводит ритуал упокоения. — И вообще, ты в курсе, что у тебя узор праха в плетении кривой?
— Во-первых, так надёжней, — мой двойник сложил пальцы в хитрую мудру, и тело рассыпалось прахом. — Во-вторых, что значит кривой?
— Во-первых... Во-вторых… — Костя передразнил тринадцатилетнего меня. — Твое плетение не только тело в прах обращает, но и всё, чего оно касается. Убери руну связывания и попробуй снова.
— Погоди-ка…
Пацан крутанул в руке оплывший жезл — один в один, как у меня, и шагнул к следующему мертвецу.
Он с точностью до деталей повторил свои движения, но в конце, вместо того, чтобы поджимать мизинец, выпрямил его.
— Ого! — мой клон с удивлением смотрел, как тело обращается в прах, а на землю осыпается дырявая кольчуга и кожаная жилетка со штанами. — А ведь ты прав, Кость!
— Это ещё что, — усмехнулся парень, — смотри сюда!
Он крутанул над головой появившийся из ниоткуда посох и с силой вонзил его в землю.
От него во все стороны пошла призрачная рябь, и покойники один за другим принялись рассыпаться прахом.
Точнее, большинство…
Один из трупов захрипел, рывком поднялся на ноги и протянул к парням скрученные пальцы.
— Ыыыыыы…
— Сорок трех упокоил! — хвастливо заявил Костя. — И всего трое поднялись. Ну согласись, огромная экономия времени?
Парень небрежно взмахнул своим посохом, и бредущий на него зомби рассыпался прахом.
— Ты прав… — задумчиво протянула моя тринадцатилетняя копия, с легкостью расправляясь с остальными поднявшимися. — А ну-ка?
И он с точностью повторил движения товарища, но… ничего не произошло.
— Не понял…
— Ну дык, — усмехнулся Костя, — я же только что этот круг упокоил. Нужно новый сектор найти.
— Точно… — тринадцатилетний я кивнул и не спеша пошел вглубь кладбища. — Я тогда налево, а ты направо.
— Договорились!
На этот раз
