“Да”, - тихо сказал я. “Возможно, он прав”.
Семья Сантино хотела, чтобы я освободил Сантино, чтобы двигаться дальше. Я должен был выполнить их желание. Они знали Сантино, и если мой визит только вызовет у него смятение и поставит под угрозу его пробуждение, тогда я должен был быть самоотверженным. Сантино заслужил счастье.
Сантино
Я был дезориентирован, как дерьмо, когда открыл глаза. Мое зрение было мутным, а окружение незнакомым, но я узнал звук больницы, знакомый звуковой сигнал, который я слышал, когда навещал Сотворенных людей после того, как они получили травмы на работе.
“Сынок”, - сказал папа. Я медленно повернул голову. Он сидел рядом со мной, выглядя так же дерьмово, как я себя чувствовал. Его серо-каштановая борода пересекла границу неряшливости. Позади него Фредерика поднялась со стула, ее монашеское платье помялось, и на этот раз она не надела вуаль.
“Эй, папа, привет, Фредди, ты выглядишь так же дерьмово, как я себя чувствую”. Услышав свой собственный голос, я вздрогнул. Он был грубым и колючим, как будто я не пользовался им долгое время.
Фредерика подошла к моей кровати и поцеловала меня в лоб, как будто я был маленьким ребенком. Когда она не поправила меня за то, что я не использовал ее официальное новое имя монахини, я понял, что дела плохи.
Я обыскал остальную часть комнаты. “Где Анна? Она в безопасности?”
Папа посмотрел на свои руки. Его ногти тоже не помешало бы подстричь. “Не здесь. Она в полной безопасности, не беспокойся о ней ”.
Я попытался сесть, но мое тело наказало эту попытку волной тошноты и головокружения.
“Я должен увидеть ее”, - вырвалось у меня. “Сейчас”.
Я бы рассказал ей все, что, черт возьми, я чувствовал к ней, как, когда моя жизнь пронеслась перед моими глазами, каждый момент был тем, что я провел с ней, и когда я мечтал о своем будущем, когда я был под воздействием наркотиков, это было рядом с ней. Я бы не позволил ей выйти замуж за Клиффорда. Мне было все равно, если бы мне пришлось убить его, но она не вышла бы за него замуж. Она не вышла бы замуж ни за кого, кроме меня. Мне было все равно, как долго мне придется говорить с ней, чтобы вбить это в ее упрямую голову, но в конце концов она согласится.
Папа и Фредерика обменялись взглядом, который я ненавидел и редко получал, жалость.
“Что происходит?” Я спросил. Мое горло было невероятно колючим и сухим. Даже после неудачной ночи вечеринок я никогда не чувствовал себя так. Я потянулся к своему горлу и почувствовал повязку на горле. Я замер. “Я был в коме?”
Папа кивнул. “Вы перенесли сепсис вскоре после операции. У тебя было несколько пулевых ранений. Им пришлось удалить твою селезенку ”.
Я заставил свое тело принять сидячее положение, хотя я почти потерял сознание. Папа встал и быстро поправил кровать, чтобы я мог прислониться к подушкам. “Как долго меня не было?”
Папа вздохнул. Судя по его бороде и ногтям, это было определенно больше недели, может быть, даже близко к двум. Черт.
“Папа?”
“Две недели и два дня”.
Я моргнул. “Какой сегодня день?”
Папа не был глупым. Он знал, о чем я спрашивал. Фредерика подошла к кровати и положила свою руку на мою. “Сегодня день свадьбы Анны”.
Я попыталась свесить ноги с кровати, чуть не вырвав капельницу из руки, и упала вперед, когда на меня обрушилась еще одна волна головокружения. Папа поймал меня, иначе мне бы врезали по лицу.
“Что ты делаешь? Ты только что проснулся. Тебе нужно оставаться в постели! ”
“Я должен остановить свадьбу. Меня не волнует, если мне придется броситься к алтарю и оттащить Анну, прежде чем она сможет сказать, что я это делаю, но я должен помешать ей выйти за него замуж ”.
“Сейчас три часа дня, Сантино”, - мягко сказала Фредерика.
Моему одурманенному мозгу потребовалось мгновение, чтобы переварить ее слова. Я запомнила расписание свадеб из-за деталей безопасности. Церемония была назначена на два часа дня Анна уже была замужем.
Я медленно покачал головой и откинулся на подушки. “Черт”. Я закрыл глаза. “Черт”.
“Ты найдешь кого-нибудь другого”, - сказала Фредерика.
“Я хочу ее. Тебе не понять. Бог на самом деле не может оставить тебя, так что тебе действительно не нужно беспокоиться о том, что твое сердце вырвут ”.
Фредерика кивнула, но все же коснулась моей руки.
“Прости”, - выдавила я сквозь зубы. Я попытался встать еще раз. “Может быть, еще не слишком поздно для аннулирования”.
“Сынок, Анна выбрала Клиффорда. Она не стоит того, чтобы за нее бороться ”.
Я не хотел в это верить. Может быть, папа был прав. Анна выбрала Клиффорда, а не меня, или, скорее, она думала, что ей нужно поступить добродетельно и выполнить свой долг перед Организацией и своей семьей. Но в одном я был уверен: она не выбрала меня.
“Мы найдем тебе хорошую жену”, - заверил меня папа.
“Мне не нужна жена”.
“Не желай чужой жены”, - напомнила мне Фредерика.
У меня не было проблем с тем, чтобы быть вторым мужчиной, случайным любовником. С другими женщинами это не было проблемой в прошлом. С Анной? Одна мысль о том, что Клиффорд прикоснется к ней, сводила меня с ума.
Я стоял. Папе пришлось схватить меня за руку, чтобы я не упал. “Я убью его. Это решит проблему. Не грех, если я жажду вдовы ”.
“Нет, если ты в первую очередь сделал ее вдовой”, - сказала Фредерика.
“Все, что ты сейчас сделаешь против этого брака, приведет к суровому наказанию, Сынок. Данте не обрадуется, если ты совершишь какую-нибудь глупость.”
“Мне, блядь, все равно”.
“Она не заслуживает тебя. Ты заслуживаешь того, кто выберет тебя! ” Папа кричал.
Глава 29
Валентина
“Я проверю Анну еще раз”, - сказала я Данте. Он коротко сжал мою руку, редкое публичное проявление привязанности, что означало еще больше из-за его редкости. Я мог бы сказать, что он немного нервничал. Для отца выдать свою дочь замуж было важным шагом, и для такого защитника, как Данте, в частности.
“Отговори ее от этого”, - пробормотал Леонас себе под нос.
Данте бросил на него предупреждающий взгляд.
Леонас высказал свое мнение предельно ясно. Он думал, что было ошибкой выдавать Анну замуж за Клиффорда. Он и Данте несколько раз сталкивались из-за этого. Он с самого начала был против этого брака. Сначала я из принципа думал воспротивиться решению Данте. Как и большинство сыновей в нашем мире, он пытался восстать против власти своего отца, по крайней мере, наедине.
Я покачал головой, глядя на него. Сейчас было не время и не место для него, чтобы выразить себя. Я знал мальчиков, которые принципиально противоречили своим отцам, но ему нужно было знать свои границы. Ему было уже восемнадцать, и ему пришлось научиться принимать решения своего отца.
