вас. Эти стёкла сделаны так, что при взгляде снизу они теряют прозрачность.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я, потому что уже видел знакомые лица, с которыми мне совершенно не хотелось пересекаться: на моих глазах в зал внизу прошли оба молодых скаута. Судя по тому, как они жались к двум новым лицам: мужчине и женщине, тяжёлая артиллерия родов Шентри и Аморан уже прибыла в город. И, вполне возможно, именно за мной.
Я внимательно осмотрел двоих незнакомцев — да, эти уже так нерешительно цацкаться со мной не будут, их во дворе дома не подержишь — сожрут. Придётся что-нибудь придумать, чтобы отвязаться от них на месяц.
Представители родов сели на первый ряд, справа и слева от одного уже сидящего там человека. Присмотревшись, я с удивлением узнал в нём главного врача госпиталя, где я работал — господина Рапитиса. Видимо, им наконец пришло обещанное финансирование, раз появились средства для закупки таких дорогих ингредиентов, как горный червь. Но в целом его появление здесь было логично, ведь из многих частей червя выходили отличные эликсиры.
Торги начались, я прижался к стеклу, стараясь ничего не упустить. Слышно было не очень хорошо, но всё-таки звуки из зала до нас доносились. Управляющий сел в кресло, похлопал по соседнему, и мне пришлось занять указанное место, чтобы не показаться последней деревенщиной.
Первые несколько лотов проскочили почти без участия первого ряда, драка на ставках шла в основном в середине зала. Но даже там цифры назывались такие, что у меня волосы вставали дыбом. Господин Моррис только кивал с улыбкой на каждое повышение цены. Я же радовался, когда то, на что ставил Рапитис, уходило в итоге к нему.
Но вот дело дошло до продажи сердца червя, и впервые зазвучали голоса скаутов великих родов. Ещё несколько частей ушло с молотка поровну двум родам. И только когда речь зашла о мозге, среди этих двух представителей разразилась настоящая драка. В какой-то момент в неё вклинился главврач, давая ровно столько, сколько бы стоили эти части вне аукциона, продавай бы мы их просто на рынке. Но Шентри и Аморан тут же перебили его ставку. Смотря на скорбно сжатые губы Рапитиса, я резко повернулся к Моррису.
— Господин Моррис, скажите, можем ли мы продать мозг главврачу госпиталя?
— Простите, молодой барон, я понимаю ваше благородное стремление, но так дела не делаются. Аукцион уже объявлен, лот выставлен. По правилам аукциона его заберёт тот, кто сделает наибольшую ставку, — покачал головой управляющий. — Таковы правила.
Мой взгляд заметался по залу, пытаясь найти выход. Этим жадным родам эликсиры были не так нужны, как госпиталю приграничного города рядом с ничейными землями, которые бывают крайне опасны!
— Да что ж сразу-то об этом не подумал! — пробормотал я, в бессилии ударяя кулаком по подлокотнику.
— Но, может быть, выход есть.
Я обернулся, смотря на сощурившегося управляющего.
— Мы можем ещё успеть выставить своего человека. Он будет в маске, на вас никто не подумает. Если перебьём ставку…
— Делайте! — невежливо перебил я, давая согласие на эту авантюру.
Моррис подозвал помощника, и вот уже через минуту в зале появился молодой человек в чёрной маске. Его рука взметнулась вверх, называя ставку, существенно выше той, что последней объявил род Шентри.
— А ведь вы могли бы очень хорошо заработать, — задумчиво проговорил управляющий.
— Это меньшее, чем я могу расплатиться за его одолжение, — отмахнулся я, вспоминая, как господин Рапитис принял меня на работу. Первое, что он сделал, это отправил меня в столовую, отдавая приказ накормить хоть чем-нибудь. Я тогда голодал третьи сутки и почти не стоял на ногах. — Пожалуйста, после торгов передайте мозг доктору Рапитису. И не говорите ему, что это сделал я. Пусть останется тайной.
Будучи полностью увлечённым торгами, я не видел, каким странным взглядом посмотрел на меня господин Моррис.
Когда торги были окончены, я подписал все нужные документы и поднялся на ноги, встряхнул плечами. Напряжённый оказался процесс. Чтобы уйти, не будучи замеченным скаутами на выходе из здания, я на прощание попросил у господина Морриса маску. Тот понимающе кивнул. Пока мы спускались, он рассказал мне, в каком именно графике будут происходить выплаты заработанных на продаже червя денег. Меня он полностью устроил.
Натянув маску, я прошёл мимо скаутов, невольно прислушиваясь к их словам.
— Самвель, Самвель… — протянул вдруг темноволосый старший скаут. — Знакомая фамилия. Погоди, а кем он приходится Катрин?
— Братом. Помню, она что-то такое говорила, когда я сопровождала её в академию, — кивнула старшая из Шентри. — Кстати, отличный улов был, это позволило мне стать старшим скаутом год назад, — вдруг она вздохнула. — Бедняге сейчас непросто. Недавно видела её у скупщика, пару декад назад, она снова продавала подарки от него. Прятала лицо, но я уверена, что на её щеке был свежий синяк. Впрочем, от Жаронда я другого и не ожидала бы. Непонятно вообще, почему она с ним? Зачем ей деньги? Судя по всему, у её брата всё идёт хорошо, хоть они и сироты.
Я встал, словно врезался в стену. Лицо запылало, как будто я опустил его в чистый огонь, уши как будто ватой заложило. В голове так и билось набатом:
— У её брата всё хорошо…
— Свежий синяк…
— Зачем ей деньги…
— Почему она с ним?..
Глава 23
Время принятия решения
Я на несколько секунд ослеп и оглох. Меня словно избили этими словами. Показалось, будто снова получил плёткой от смотрителя за рабами, только на этот раз уже неоднократно.
Энергия, образовавшаяся внутри меня за мгновения, бесилась, жаждя выхода. Молнии как будто жгли пальцы, требуя, чтобы я выпустил их, обрушивая свою ярость на всех, кто был рядом…
Не знаю, каким усилием, но я сумел сдержаться. Закусил губу до крови, сжал руки в карманах, вгоняя ногти себе в ладони до тех пор, пока наконец не начал ощущать боль. А вместе с ней вернулись и другие чувства.
Подняв руки к глазам, заметил, как волоски на запястьях встали дыбом. Впрочем, как и волосы на голове. Мельком оглянувшись, понял, что подобным эффектом от разгулявшегося статического электричества обзавелись все прохожие в порядке ста метров от меня.
Четвёрка скаутов насторожилась, они начали напряжённо оглядываться. До безумия, до рези в сжатых зубах хотелось подойти, взять за грудки и вытрясти всё, что они знали о Катрин. Размозжить их головы за то, что всё знали и просто наблюдали, не вмешиваясь…
Нельзя! Не сейчас! Я не могу себе позволить, чтобы эти ищейки схватили меня. Им нельзя видеть проявление моего дара! Заметят и тут же
