– Тоже мне предсказательница. Ничего она не предсказывала. Эта женщина, как и ты, поверила в смерть Заида.
– Она говорила, что он вернется, – снова всхлипываю.
– Не знаю, что она там говорила, но разве не она была той, кто предложил тебе учиться жить заново? – Я киваю, у нас на самом деле был такой разговор. – Ну вот. Забудь о ней и сосредоточься на том, чтобы отдыхать и заботиться о себе и ребенке. Господин вернется, обязательно.
Подруга обнимает меня за плечи и усаживает на скамейку.
– Может, пойдем спать? – спрашивает она, когда я перестаю плакать.
– Нет, я все равно не усну.
– Я, наверное, тоже, – со вздохом отзывается она.
Через некоторое время Инас идет в дом, приносит оттуда плед, в который заворачивает нас, и мы сидим, прижавшись друг к другу головами и молясь об одном и том же: чтобы наши мужчины вернулись живыми. Так мы и засыпаем под шум прибоя и с молитвами в мыслях.
Я просыпаюсь от звука подъезжающей машины. Подскакиваю и поворачиваюсь лицом ко въезду, выглядывая из-за широкой деревянной опоры беседки. Сердце снова срывается в галоп, когда я вижу машину Валида, паркующуюся между двумя домами. Двигатель глохнет, я хлопаю Инас по плечу, и она, проснувшись, тоже вскакивает на ноги и следит за моим взглядом. Дверцы хлопают, и мое сердце вторит им. В серых предрассветных лучах я вижу две большие фигуры, которые выходят и темноты. В этот момент покалывание в пальцах прекращается как по команде, к конечностям наконец начинает нормально поступать кровь, и я чувствую, как по телу разливает тепло. Жив и, если я что могу рассмотреть, относительно здоров. Я жадно ловлю каждый жест Заида, чтобы не пропустить ни одного знака, что с ним что-то не так.
Инас срывается с места и несется навстречу Валиду, но тормозит в паре шагов. Сейчас они пока еще не могут касаться друг друга, тем более, в присутствии свидетелей. Хотя свидетели сами заняты сейчас только друг другом. Мы с Заидом не видим ничего вокруг, а я еще и не слышу. Инас с Валидом о чем-то негромко переговариваются, но из-за шума в ушах их разговор звучит для меня словно фоновый гул.
Я смотрю на Заида, он – на меня, но ни один из нас не двигается навстречу друг другу, если не считать того, что я вышла из беседки. Обнимаю себя за плечи, впиваясь пальцами в кожу через ткань, чтобы чувствовать хоть что-то, потому что по ощущениям все тело занемело. Я когда-то думала о том, сколько боли может выдержать юное сердце. А теперь знаю ответ: много. Оно может захлебнуться в ней, нырять, плескаться, всплывать на поверхность и снова погружаться. Но вся эта боль отходит на второй план, когда смотришь в глаза любимого человека, зная, что у него сегодня было свидание со смертью. Когда понимаешь, что он мог не вернуться, а потом встречаешься с ним – живым и здоровым – и осознаешь, что готова еще сотни раз пережить эти ощущения ради краткого мига встречи. Облегчение, которое при этом испытываешь, стоит тысячи испытаний.
Заид смотрит выжидающе, словно хочет, чтобы я подбежала к нему и повисла у него на шее. Знает ведь, что я так не поступлю, но все равно взглядом уговаривает меня это сделать. Но свидетели – которые хоть и заняты друг другом, тем не менее они есть, – и наша непростая ситуация останавливают меня. Ноги словно вросли в деревянный настил и не хотят двигаться. Готова ли я снова бездумно броситься в его объятия? Пожалуй, нет. Хочу так сильно, что меня слегка трясет, но не смогу, потому что все еще помню тот взгляд, полный ненависти, и у меня в ушах все еще звенят его слова о предательстве.
Сделав судорожный вдох, я медленно разрываю зрительный контакт и иду в дом, всем телом чувствуя его взгляд на себе. Это не месть и не попытка наказать его за то, что усомнился в моей верности. Это попытка сохранить свое достоинство и избежать очередного унижения. Наверное, я смогу простить его, но позже, не прямо сейчас.
В комнате снимаю халат, покров с головы, переплетаю косу и забираюсь под одеяло. Все это я делаю медленно, как будто жду, что в любую минуту дверь откроется, и на пороге спальни появится Заид. Не знаю, почему питаю такие странные надежды, если учесть, что я пока не готова видеть его в такой интимной обстановке. Прикрываю глаза и улыбаюсь. Благодарю Аллаха за то, что вернул мне любимого, одними губами возношу молитву и прославляю Всевышнего. Теперь можно спокойно уснуть, зная, что где-то там, неподалеку, находится господин моего сердца, который ценой собственной жизни будет охранять мой сон.
Просыпаюсь ближе к обеду. Сквозь сон я слышала, что в мою комнату пару раз заходила Тина, проверяла меня и выходила, но проснуться после бессонной ночи было выше моих сил. Приведя себя в порядок, я выхожу в гостиную и застаю суету в доме.
– Что случилось? – спрашиваю Аруб, поймав ее за локоть.
– Мама сказала, что вы возвращаетесь домой.
– Кто – вы? Куда домой? – сон как рукой сняло от этого заявления.
– Не знаю, Джанан, спроси у Инас, она собирает вещи в своей комнате.
Я вхожу в спальню подруги, и действительно, она пакует вещи в свой небольшой чемодан.
– Инас, что происходит?
– О, ты проснулась, – она поднимает голову и улыбается. – Мы едем домой!
– Куда это – домой? – озадаченно спрашиваю я.
– В дом господина Заида, – отвечает она так, словно я должна была догадаться.
– В гарем? – севшим голосом спрашиваю я.
– Ну да, – отвечает она довольным тоном. – Слава Всевышнему. Я уже устала скитаться. И хоть мне нравятся тетя Хафиза и Аруб, я бы хотела уже вернуться к привычному укладу.
– Ты хочешь в гарем? – спрашиваю, присаживаясь на краешек ее кровати.
– Валид сказал, что, как только вернемся, сразу начнем готовиться к свадьбе. Конечно я хочу в гарем. Теперь-то я знаю, что впереди меня ждет счастливая жизнь с мужчиной, которого люблю, и что твой мужчина ко мне не прикоснется, желая попробовать новую девушку.
Я ежусь от этой фразы. Что, если он на самом деле захочет позвать кого-то к себе на ночь, как только мы вернемся к нему домой? У этого мужчины такие аппетиты, что он наверняка после долгого перерыва пожелает расслабиться и спустить пар. А я беременна и не смогу дать ему всего того, в чем он, полагаю, нуждается. Отчаяние снова запускает свои ледяные щупальца прямо к моему сердцу и сжимает его. Мне кажется, я даже слышу скрип натянувшейся плоти и жду, пока бедный орган лопнет.
– Эй, ну ты что погрустнела? – спрашивает Инас, усаживаясь рядом и обнимая меня за плечи. – Ты же понимаешь, что и твоя свадьба близко? Скоро ты станешь законной женой Заида, и весь гарем будет тебе завидовать!
Я отвечаю коротким «угу» и киваю. Какой смысл что-то объяснять Инас? Она ведь все равно не поймет. Ее счастье ничем не запятнано, не измазано в изменах, не омрачено необходимостью делить любимого с другими женщинами. И я не стану портить ей настроение своими переживаниями. Поэтому тяну улыбку и обнимаю подругу в ответ, а потом отстраняюсь и смотрю в ее светящиеся глаза.
